Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами

– ЗОЛОТО – Кримпай – шотландский ВИСКИ – Мастер спорта по бадминтону – ФокуСник люБитель –

Схватив что-то невидимое, Капустин скрючил пальцы и потянул руки друг к другу. Сходились они медленно, словно ему приходилось преодолевать сильное сопротивление среды. Но зато надпись впереди стала искривляться, как бы вгибаясь внутрь себя, и вдруг несколько ее кусков схлопнулись. Теперь вместо слов «шотландский ВИСКИ – Мастер спорта по бадминтону» осталось только:

– шотландский Мастер –

Новые стыки были совершенно незаметны. Капустин прошептал:

– Каркасы совпадают там, где сходятся судьбы… Через это все люди соединены друг с другом в книге жизни. Раз уж начали…

Он опять задвигал перед собой скрюченными пальцами, словно разминая пластилин, и постепенно фрагмент «– ЗОЛОТО – Кримпай —» превратился в:

– ЗОЛОТО Крыма –

– Вот так хорошо. Главное, правда, – прошептал Капустин, отпустил строчку и дунул на нее.

Весь сложный каркас из русских слов поехал назад и исчез. Вокруг опять замелькали разноцветные смысловые пятна – и снова соединились в похожую на молекулу конструкцию.

– Процедура закончена, – сказал Капустин. – Благодарю хранителей за доверие.

«До новых встреч», – отозвалась темнота за спиной.

Капустин легонько оттолкнулся от невидимого дна, и золотое свечение поплыло вниз. Скоро черный силуэт собственной тени исчез.

– Так, – прошептал Капустин, – теперь жутят пройти…

Он зажмурился и стал медленно считать про себя: «Раз-два-три…» Добравшись до ста пятидесяти, он открыл глаза – и удовлетворенно шепнул в невидимый микрофон:

– Все чисто, одни огоньки. В следующий раз можно до ста.

Вокруг, насколько хватало зрения, действительно мерцали разноцветные огни – словно Капустин плыл в глубине ночного моря, полного таинственной светящейся жизни.

– Начинаю сближение с масонским эгрегором. Маневр…

Он косо раскинул руки в стороны.

Несколько секунд не менялось ничего. А потом впереди возник огонек чуть больше и ярче прочих. Он приближался и увеличивался – и скоро превратился в туманность, похожую на пятно измороси. Постепенно это пятно сделалось прозрачным, и сквозь него, как через протертую на зимнем окне дырочку, стала различима ясная панорама.

Внизу была вода, отражавшая лунный свет. Вверху – ночное небо. Далеко впереди высился обелиск на кубическом постаменте, а по бокам замерли два глядящих на него черных сфинкса.

– Вхожу в эгрегор…

Капустин с тихим хлопком пробил невидимую преграду, покачнулся в порыве налетевшего ветра и полетел над водой к обелиску.

Чем ближе становилась гранитная игла, тем отчетливее делалось окружающее: за сфинксами появились освещенные электричеством деревья, еще дальше – мрачный дом с огромными часами в прямоугольном выступе. А потом сфинкс оказался с одной стороны, обелиск с другой – и Капустин, сгруппировавшись, спрыгнул на набережную между ними.

– Лондон духа, – сказал он в воротник, оглядываясь по сторонам. – Высадка завершена.

Он посмотрел вниз. На его ногах были черные туфли. Выше – коричневые носки, над ними голые икры. А еще выше – наполовину скрытый смокингом синий фартук с вышитыми наугольником и циркулем. У фартука, правда, оказалась серебристая меховая оторочка, выглядевшая более чем странно. Капустин, наморщившись, провел над ней рукой. Когда он убрал ладонь, меха уже не было.

Капустин шагнул вперед.

Вернее, попытался. Стоило ему оторвать ногу от земли, как его тело воздушным шариком взлетело на несколько метров вверх, зависло между деревьями – и плавно опустилось. Капустин шагнул еще раз, уже осторожнее, и опять описал в воздухе дугу, на этот раз поменьше. Следующий шаг наконец получился человеческим.

– Трех таблеток много, – сказал Капустин в невидимый микрофон. – Не больше двух.

Фартук опять оброс мехом, теперь коричневого цвета – и на нем появились три аккуратные меховые розетки, одна из которых заслонила наугольник. Капустин провел рукой перед глазами, и мех исчез.

Это было сделано очень своевременно. Рядом мягко мигнули фары, и перед Капустиным остановилась большая машина – двухцветный старый «Роллс-Ройс».

Окошко водителя опустилось, и появившийся за ним человек в фуражке поднял руку, показав Капустину букву «V» из указательного и среднего пальцев.

– Рога, – почти не шевеля губами, прошептал Капустин, – отвечаю асимметрично…

Он продемонстрировал водителю кулак с оттопыренными вверх указательным пальцем и мизинцем.

Тогда водитель соединил указательный палец в кольцо с большим, а три остальных пальца поднял вверх.

– Тройная шестерка, – выдохнул Капустин. – Даю две…

Он точно так же сложил пальцы на обеих руках, поднес ладони к лицу и поглядел на шофера через получившиеся живые очки.