Лампа разыскивает Алладина

Главное – аккуратность! Я с внуками…

Плавную речь милой старушки нарушило громкое тявканье.

– Фима, перестань, – крикнула пенсионерка.

Но пудель и не подумал послушать хозяйку, наоборот, услыхав ее родной голос, он загавкал еще сильней.

– Прекрати, – стала сердиться бабушка, – деток напугаешь.

Фима продолжал концерт.

– Вот сейчас ремешка дам!

– Гав, гав!

– Замолчи!

– Гав, гав!

– У-у-у-у.

Я вздрогнула: к резкому тявканью пуделя присоединился густой, низкий по тону вой, который стала издавать такса Фома.

– Вот негодники, – поднялась с кряхтением на ноги пенсионерка, – пьяниц ненавидят. Стоит учуять алкоголика, просто бесятся. Ну народ! Такая молодая! Только гляньте! Выпила бутылку водки, почти всю разом, без закуски и спать легла! Здесь дети маленькие, пожилые люди, никого не постеснялась. Ладно, пойду собак отгоню, жаль, теперь милиция по парку не ходит! Раньше бы выпивоху мигом в вытрезвитель оттянули. Демократия настала! Кушай спирт в любом месте, не давай людям отдыхать.

Продолжая ворчать, бабуся посеменила к лавке, где мирно дрыхла Аллочка.

– Фима, замолчи!

– Гав, гав!

– Фома, сейчас нашлепаю!

– У-у-у.

– Фима, Фома!

– Гав, гав, у-у-у!

– Безобразники, получите на орехи! А-а-а-а!!!

Резкий крик воткнулся в воздух, словно горячий штырь в мыльную пену.

– Помогите, – орала бабушка, – Фима, Фома, Аня, Ваня, домой, живо, скорей!

Забыв про оставленное на скамейке вязанье, пенсионерка схватила одной рукой пуделя, второй таксу и, подталкивая перед собой двух светловолосых малышей, с несвойственной старческому возрасту прытью ломанулась прямо по газону в сторону метро.

Остальные люди бросились к скамейке.

– Померла!

– Во! Коньки отбросила.

– Молодая больно, жалко ее!

– Обычное дело, паленой ханки опилась.

Орудуя локтями, я пробилась в первый ряд зевак и прижала руки ко рту, чтобы загнать внутрь рвущийся наружу вопль.

Каменно-спокойное, потерявшее всякое напряжение лицо Аллы смотрело вверх, глаза были распахнуты, рот открыт, руки широко раскинуты, а ноги странно вывернулись в коленях, словно бедная девушка попыталась перед смертью встать, но не сумела.

Около лавочки валялась пустая бутылка из-под дешевой водки, если в ней и были остатки, то они давно впитались в землю.

– Милиция, – кричал кто-то в мобильный телефон, – тут девушка померла, в парке, в детском…

Я аккуратно вывинтилась из толпы и пошла к метро. Алла приобрела в павильончике «огненную воду», не секрет, что в Москве часто торгуют всякой дрянью. Может, несчастной Вяльской попался ядовитый суррогат, или просто ее организм не выдержал постоянных возлияний, впрочем, теперь это уже все равно, Аллочке не помочь.

Сами понимаете, в каком настроении я добралась до квартиры Олеси. На звонок никто не спешил, скорее всего старшая сестра Вяльской была на работе. Обращаться к Марии Кирилловне, бабушке алкоголички, мне отчего-то не хотелось.

Потоптавшись некоторое время под дверью Олеси, я сходила к метро, купила в киоске конверт с открыткой, ручку и нацарапала послание:

«Олеся! Алла скончалась в парке, адреса его не знаю, могу лишь назвать станцию метро, вблизи которой он расположен. Ваша сестра выпила бутылку водки и, похоже, отравилась. Дело было в первой половине дня. Труп, скорей всего, увезут в морг к неопознанным телам. Больше никаких подробностей сообщить не могу. Если нужна – звоните! Лампа».

Написав на всякий случай наш телефон два раза, я вложила открытку в конверт и подсунула ее в щель под дверью. Олеся найдет сообщение, как только приедет домой. И очень хорошо, что мне не пришлось лично сообщать женщине ужасающее известие.

Внезапно мне захотелось пить. Я спустилась вниз, в который раз доплюхала до метро, вошла в крохотный магазинчик и попросила:

– Минералку дайте!

– С газом? – лениво спросил юноша с той стороны прилавка.

– Без.

– Двадцать рублей.

Я порылась в кошельке и вытащила ассигнацию.

– Вот, стольник.

– Без сдачи нет?

– Увы.

Паренек вздохнул, выдвинул ящик, находящийся под кассой, и стал методично рыться в отделениях. Я терпеливо ждала, пока он нашвыряет в пластмассовую тарелочку необходимое количество бумажек и мелочи.

Внезапно что-то показалось странным, тревожным, сердце заколотилось, некая мысль подкралась к мозгу, очень важная, необходимая!

– Возьми трубку, дурак, – заорал девичий голос, – ответь немедленно, долдон, посмотри на телефон, кретино-первоклассо!

– Кто это? – испуганно подскочила я.

Парень хихикнул.

– Телефон.

– Телефон? – повторила я.

– Угу, мобильный. Такая модель прикольная, вместо звонка можно что хочешь записать, вот сеструха моя и начудила, сам пугаюсь, – заржал продавец и схватил сотовый. – Что? Ага! Бегу! Как, уже два часа прошло? Думал, двадцать минут всего!