Лампа разыскивает Алладина

Секунду Макс лежал неподвижно, потом его и без того большие глаза начали расширяться, расширяться, расширяться… Уши прижались к голове, усы встопорщились, изо рта полезла пена.

– Что с ним? – испуганно вскрикнула Ася, отпрянув от спеленутого котика.

– Не знаю, – прошептала я, – похоже, снадобье начинает действовать! Гормоны ожили и пошли в атаку!

В ту же секунду всегда спокойный, даже апатичный Макс издал жуткий звук, на описание которого у меня на данном этапе просто не хватает слов. Толстое бело-рыжее тело выпуталось из пледа. Я попятилась. Обычно дружелюбный кот выглядел устрашающе. Густая шерсть вздыбилась, хвост и усы стояли торчком, а из лап высунулись разом все, несомненно очень острые когти. Глаза котяры бешено вращались в орбитах, изо рта лезла пена.

– Ты уверена, что препарат отбивает охоту к сексу? – прошептала я. – Может, ты перепутала и…

Договорить фразу мне не удалось. Утробно воя, Макс понесся по столу, расшвыривая лапами все попадающиеся на пути предметы. Сила в коте проснулась молодецкая, он легко снес полную сахарницу, солонку и банку с остатками масла из-под шпрот. На беду, около стола, как всегда, в радостном ожидании, мельтешились мопсы. Дождь из сладкого песка обрушился на Аду, соль досталась Капе, но больше всех «повезло» Муле, ее искупало в вонючем масле. Сообразив, что происходит нечто неправильное, Капа обиженно запищала, Феня, Рамик и Рейчел кинулись облизывать засахаренную Аду. А еще кое-кто считает собак безмозглыми тварями! Отчего-то никому из стаи не взбрела на ум идея попробовать языком «просоленную» Капу! Муля, покрытая скользкой, вонючей жидкостью, тоже проявила находчивость. В мгновение ока, прытко и резво, забыв про величавость и возраст, Мульяна бросилась в коридор. По пути она интенсивно встряхивалась, разбрасывая веер мелких, масляных брызг. Я знала, куда спешит мопсиха, – Муля направляется в мою спальню, чтобы, взобравшись на кровать, вытереться об одеяло и подушки. Следовало схватить нахалку, отпереть в ванную и сунуть в воду с шампунем, но моя голова была занята Максом.

Продолжая издавать звуки, которым может позавидовать самая громкая сирена, Макс взлетел по занавескам и в ту же секунду, вцепившись когтями в тонкий материал, съехал, как на коньках, вниз. На карнизе весело затрепыхались похожие на лапшу ленты. Тело Макса шмякнулось на подоконник, где, как назло, стояла открытая кастрюлька с манной кашей. Очевидно, Юлечка, позавтракав, решила не убирать в холодильник горячую еду, поставила ее остудить, а потом ушла на работу, забыв прикрыть кастрюлю крышкой.

Очутившись в вязкой, белой субстанции, Макс на секунду притих.

– Солнышко, – простонала Ася, – золотце, пусенька, иди скорей к мамочке!

Макс вылетел из чугунины, взвыл, бросился на балкон, вспрыгнул на парапет…

– Стой, – в голос завопили мы с Залыгиной, кидаясь за ополоумевшим котом.

Но поздно! Растопырив лапы и надсадно стеная, Макс полетел вниз. Мы с Аськой обняли друг друга, закрыли глаза и задрожали, ожидая услышать короткий звук удара о землю.

Спустя минуту Аська зарыдала.

– Максик! Лампа, пойди сходи за ним!

– Не могу, – тихо сопротивлялась я.

– Иди, – настаивала Ася, – надо тело забрать.

– Но…

– Лампа! – в голос заплакала Аська. – Ну как ты не понимаешь! Мне его не поднять, умру на месте!

Сгорбившись, я побрела вниз, помедлила несколько мгновений у двери подъезда, потом, собрав все мужество в кулак, вышла наружу и… увидела совершенно пустой двор. Никаких разбитых насмерть котов, луж крови и клочков бело-рыжей шерсти. В полном недоумении я вытащила мобильный.

– Да, – всхлипнула Ася.

– Его тут нет.

– Ты меня обманываешь!

– Выгляни сама.

– Боюсь.

– Не будь дурой, – возмутилась я.

Через пятнадцать минут мы с Аськой, прочесав весь двор, тупо уставились друг на друга.

– Он же падал, – прошептала Залыгина, – я сама видела!

– Точно, – кивнула я, – подтверждаю.

– И куда он подевался?

– Понятия не имею! – растерянно ответила я, а потом, наблюдая, как над улицей носятся вороны, предположила: – Улетел, с птичками!

– Офигела, да! – вскинулась Ася. – Ой, слушай!

– Мя-у-у-у, – понеслось сверху.

Мы задрали головы. На балконе третьего этажа жалобно причитал невесть как очутившийся там Макс.

Не сговариваясь, мы с Аськой бросились в дом.

Дверь нужной квартиры нам открывать не хотели. Ася долго жала на звонок, потом стала бить ногой в дубовую панель.

– Хватит, – попыталась остановить ее я, – может, хозяева на работе.

– Поздно уже, – отдуваясь, ответила Залыгина, – небось, не слышат! Эй, открывайте!

Бум, бум, бум!

– Кто там? – слабо прошелестело с той стороны.

– Отдайте Макса, – заорала Ася, – ау, слышите, к вам мой Макс попал, верните!

За створкой повисла тишина.

– Впусти нас, – забилась в дверь Ася.

– Девушка, – вступила я в переговоры, – не бойтесь! Ничего плохого мы в уме не держим. Нам только Макса забрать, и все.

Но хозяйка квартиры не отзывалась.

– Ну ты и дрянь! – завопила Залыгина. – Ведь дома сидишь! Верни Макса.

– Мы вас не тронем, – дудела я, – нам лишь Макс нужен, бедный наш, мальчик любимый!

Ася со всего размаха пнула дверь.