Лань в чаще, кн. 2: Дракон Битвы

Велико же было удивление людей, когда Торвард конунг привел в Аскегорд не кого-нибудь, а Хельги ярла и его жену фру Эйру, тех самых, которые уже больше трех лет назад покинули Эльвенэс и уплыли через западные моря на юг, чтобы отыскать Землю Окаменевших, которая привиделась Эйре в грезах. Неосуществимым казался их замысел, на который во всем мире были способны только эти двое, и невероятным казалось их возвращение именно сейчас, когда их меньше всего ждали и когда они больше всего были нужны! Оба остались прежними: Хельги ярл держался немногословно, невозмутимо и дружелюбно, а Эйра оставалась все так же беспокойна, горяча, так же доверяла своему воображению гораздо больше, чем рассудку, и так же пылко высказывала все свои мысли и чувства, не задумываясь, приятно ли это окружающим. Но Торвард был так счастлив, что охотно поцеловал бы ее, если бы она только позволила, и великодушно прощал ей то, что она никак не могла простить ему родства с Хёрдис Колдуньей, ее же, кстати, собственной теткой. Но преданность ее мужу, как и все прочие ее чувства, была так велика, что ради долга быть рядом с ним она не только вошла в дом Хёрдис Колдуньи, но и держалась с ней удивительно любезно!

Вечером после их прибытия Аскегорд долго шумел и пировал. Торвард и Эйра наперебой рассказывали о своих приключениях, хохотали, потешая всю дружину и гостей, спешно собравшихся со всего фьорда поглядеть на Хельги ярла, который вернулся, по слухам, из Иного Мира. Возвращению его бурно радовались слэтты, которые, во-первых, любили его, а во-вторых, не могли не приветствовать то, что его возвращение спасало Слэттенланд от необходимости воевать с Фьялленландом.

Не слишком веселились только Вальборг и Эгвальд: они никак не могли опомниться от изумления при виде старшего брата и невестки, про которых, по причине их долгого отсутствия, почти забыли. И с его возвращением они потеряли все то, что надеялись получить. Хельги ярл разводил руками, но оставался непреклонен: его сестре йомфру Вальборг лучше вернуться домой, и Эгвальду ярлу тоже, раз уж они не хотят присутствовать на свадьбе Торварда конунга, но он клялся устроить эту свадьбу еще пять лет назад, а свою клятву ему никак невозможно взять обратно, даже если его собственный брат оказался соперником жениха! А Эйра уже забыла о них: убедившись, что желание Ингиторы совпадает с содержанием клятвы, которую Хельги ярл должен исполнить, она сочла притязания Эгвальда неправыми, а значит, не стоящими сочувствия.

Ингитора беседовала с Хельги ярлом, и ей казалось, что она на самом деле говорит с Добрым Бальдром, который вернулся из Хель после Затмения Богов и принес возрождение обновленному миру. Все его качества сами по себе заслуживали уважения, но при том, что он для них сделал, – безо всякого труда, просто своим своевременным появлением, – он вызывал у Ингиторы истинно божественное преклонение. Она была просто счастлива, что у слэттов будет такой конунг, прекрасный, умный, благородный, верный слову, а главное, умеющий появляться так вовремя! Она по-прежнему сострадала Эгвальду, которому пришлось так обмануться в своих надеждах, но теперь его обиды никому ничем не грозили, поскольку наследником Хеймира будет все-таки не он, а Хельги, который не допустит никакой вражды по отношению к Торварду, родичу жены!

– Поверь, Хельги ярл, мне очень жаль, что я натворила таких бед и так обидела твоего брата! – умоляла она. – Я бы многое отдала, чтобы этого не случилось, но зимой и весной я была просто безумной! Я была сама не своя от горя, от отчаяния, что нет никакого средства отомстить за моего отца! Мною владела «священная ярость берсерка», я сама не понимала, что говорю и что делаю!

– Да, больше поживешь, больше и узнаешь! – отвечал Хельги ярл и слегка щурил глаза в усмешке. – Мужчины-берсерки ломают людям шеи, а женщины – разбивают сердца. Ничего, йомфру, жить с разбитым сердцем все же легче, чем со сломанной шеей. Со временем им станет легче.

Он сказал «им», а не «ему», и Ингитора в душе подивилась его проницательности: увлечение Вальборг Торвардом тоже, выходит, не осталось для него тайной. Иным людям честолюбие заменяет сердце, но боль его бывает не менее сильна!

– Я для них кое-что придумал! – продолжал Хельги ярл. – Там, в Земле Окаменевших, нас приняли, как сошедших на землю богов. Эйре не случайно стала грезиться эта земля: древний род их конунгов прервался, тот, который когда-то привел их туда. По описаниям, которые сохранились в их сказаниях, их прежняя земля похожа на нашу. И у них есть пророчество, что их новые вожди придут из нашей земли, их древней родины. Они очень хотели, чтобы я остался и стал у них править. Я не мог на это согласиться, но… если я пошлю туда моего брата, ему там будут рады. Ему так нужно обо всем позабыть – отправиться туда для него будет самым лучшим. А для тебя, йомфру, самым лучшим будет, я думаю… сложить хорошую песнь о том, что с тобой случилось. Это будет, как говорится, и забавно, и поучительно.