Лань в чаще. Книга 1: Оружие Скальда

Развязывая кошель в поисках ключа, Оддбранд улыбался уже не так искренне. Это не Вальборг, это Ингитора дочь Скельвира. Дева-скальд из Эльвенэса. Понятно, где же ей и быть, как не в девичьей кюны Асты! И все же ошибся он неспроста и не случайно. Именно такая девушка и может сочинять стихи, из-за которых Торвард конунг всю зиму был болен! Но она – как тот меч, рукоять которого излечивает раны, нанесенные клинком…

Один из рабов поднял крышку, Оддбранд откинул серый холст. Заглянув в сундук, кюна Аста всплеснула руками и ахнула.

– Ах, как же темно! – Кюна в досаде оглянулась на дверь, которая вела прямо на двор и потому на зиму заколачивалась. – Я же хотела сказать Гилли, что уже пора открывать эту дверь, уже совсем тепло! А то ничего не разберешь! Подложите дров хотя бы!

В очаг подбросили дров, свет упал на шелковые свертки, и драгоценная ткань засияла золотистыми отблесками. Розово-зеленые птички на голубой ткани трепетали тонкими крылышками, готовые взлететь; так и хотелось накрыть их ладонью, удержать, но осторожно, чтобы не помять легчайших перышек. Желто-розовые цветы мягко кивали головками с лилового поля, их прозрачно-зеленые листья и стебельки качались от невидимого ветерка. Взгляд терялся в сложном золотом узоре на алой парче, и казалось, в нем прячутся таинственные письмена далеких земель.

Кюна Аста едва переводила дух от восторга.

– Какая красота! – бормотала она. – Ах, какая красота! Фрейя и Фригг! Это волшебство!

Девушки столпились вокруг кюны, вздыхая и вскрикивая от восторга. Кюна протянула было руку потрогать шелк, и Оддбранд встревожился: еще не хватало, чтобы Торварда полюбила кюна Аста!

– Я рад, что тебе нравится, высокородная госпожа! – поспешно сказал он. – Но я хотел бы, чтобы и йомфру Вальборг тоже взглянула на мой товар.

А сам взглянул на Ингитору. Девы-скальда не было в той кучке трепещущих и повизгивающих дев; она смотрела на них со своего места и, судя по веселому блеску глаз, забавлялась их восторгом.

– Ах да! Вальборг! – поспешно воскликнула кюна Аста и оглянулась по сторонам. – Бегите, скорее найдите Вальборг! Я уверена, ей понравится! Это как раз то, что ей должно понравиться!

Кюна говорила так не потому, что хорошо знала вкус своей дочери – на самом деле они редко сходились во мнениях. Но ей самой так понравились блестящие золотистые шелка, что она и вообразить не могла, что кому-то другому они могут не понравиться!

Шелковых волн
Ларь целый полн:
Сердечный восторг
У дев гость исторг! —

насмешливо произнесла Ингитора, и кюна Аста, не особенно вникая, возбужденно закивала:

– Да, да! Такая красота, что про это только стихи и сочинять!

Пришла Вальборг, одетая в обыкновенное темно-серое платье с красной шерстяной тесьмой. Ее пушистые волосы были перевязаны через лоб тонким ремешком, чтобы не лезли в глаза, на кончиках пальцев белела мука. Оддбранд окинул ее быстрым взглядом и опять пожалел, что дочерью конунга оказалась не Ингитора. Настоящая йомфру Вальборг оказалась очень красивой и умела себя держать, но вообразить ее рядом с Торвардом конунгом не получалось. Она ему до плеча не достанет, притом во всех отношениях.

– Что случилось, госпожа моя? – учтиво спросила она. – Зачем ты меня звала?

– Вальборг, посмотри, какая красота! – воскликнула кюна Аста, едва завидев дочь. – Это как раз то, что нужно для приданого! Ни на одной женщине я не видела таких прекрасных шелков! Все будут тобой любоваться! Даже фру Хьяльмина с Самоцветного мыса умрет от зависти, если увидит!

– Госпожа моя, разве нельзя было с этим подождать? – со скрытым недовольством произнесла Вальборг. – Ты же знаешь, пора печь хлеб! Нельзя же все бросить на одних рабынь! Они съедят половину, пока будут готовить!

– Ну, не такие уж они у нас голодные, и Рагнебьерг отлично за ними смотрит… – невнимательно отмахнулась кюна Аста. – Нет, ты только посмотри, какая красота! А я-то думала, что лучше меня никто не одевается! Умеют же где-то такое делать! Говорят, эти ткани ткут какие-то волшебные пауки, что ли? – Кюна Аста вопросительно посмотрела на Оддбранда, но он смог лишь почтительно улыбнуться и пожать плечами. Его забавляло несоответствие почти детского простодушного восторга кюны Асты и серьезного лица ее юной красавицы дочери.

Уступая уговорам матери, чтобы только скорее отделаться и снова идти на кухню, Вальборг подошла и заглянула в сундук. Брови ее медленно разгладились, лицо прояснилось. Оддбранд отметил, что первая часть ворожбы кюны Хёрдис сложилась как надо: все же и благоразумная йомфру Вальборг – такая же женщина, как все. Она красива и знает об этом; не может она остаться равнодушной к тому, что способно подчеркнуть ее красоту.

Вальборг подняла край передника и стала тщательно вытирать о него правую руку. Оддбранд поспешно поднял один из свертков, ярко-голубой, как летнее небо, угадав, какой цвет она предпочитает всем другим, и развернул его. Не поднимая глаз, Вальборг прикоснулась к мягкому шелку, погладила его, легонько помяла в пальцах.