Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы

– Или в Альвхейме говорят на другом языке и ты меня не понимаешь? – уточнил он, видя, что она рассматривает его и молчит. За все это время он так и не шелохнулся, как будто хотел показать, что совершенно безопасен.

– А с чего ты взял… – начала Ингитора, но спросонья у нее получилось очень сипло. Она кашлянула и начала сначала: – С чего ты взял, что я из Альвхейма?

– А очень просто, – охотно объяснил он. – У меня же есть глаза! Здесь два «роздыха» от побережья и «роздых» от ближайшей большой усадьбы, то есть от Можжевельника. Под ореховым кустом спит молодая девушка явно знатного происхождения, с дивными белыми руками и тонкими пальцами, которые сделали бы честь самой Эрне дочери Херсира, в хорошем, совсем новом цветном платье и таком же плаще с бронзовой застежкой, в новых башмаках с красными ремешками. Ты никак не можешь быть беглой рабыней и не можешь быть девчонкой с хутора, которая пошла искать козу и заблудилась. Если бы ты вдруг осталась единственной, кто спасся с погибшего корабля, то пошла бы не в глубь побережья, а вдоль моря и давно нашла бы людей. То есть разумного объяснения, как ты сюда попала и кто ты, я подобрать не могу. И мне остается один вывод – что ты упала с неба. Но если ты можешь дать мне другую разгадку, я с удовольствием послушаю.

Наблюдательность незнакомца оказалась не хуже, чем у самой Ингиторы, и тем он заранее избавил ее от противной необходимости врать. Но и рассказывать, кто она и почему здесь, хотелось еще меньше.

– По тебе тоже не скажешь, что ты собираешь грибы! – с вызовом ответила она. – Что-то я не видела пастухов и охотников с таким оружием, на кабана с мечом не ходят. Кто ты?

–  Я зверь благородный!  – словами Сигурда Убийцы Дракона ответил он и усмехнулся, давая понять, что другого ответа не будет. Но Ингиторе этот неопределенный ответ понравился: с ней словно бы заговорил Сигурд, знакомый и почитаемый с детства герой; от этой строки на нее повеяло чем-то близким и понятным, словно она получила по виду бессмысленный, но по содержанию четкий знак, что «я – свой». – Могу только тебя заверить, что я не ем незнакомых девушек и готов помочь тебе чем-нибудь. Где твои люди?

Ингитора оправила волосы, провела пальцами по бровям, стараясь прийти в себя и сообразить наконец, что делать и как к этому отнестись. Бергвид очень даже мог послать людей искать ее. Но если бы это был человек Бергвида, то он знал бы, кто она такая, и не задавал бы ей вопросов. В самом деле, второй такой, как она, здесь неоткуда взяться.

Квитт ли он вообще? У квиттов знатные люди заплетают на висках две тонкие косички и заправляют их за уши, а волосы ее собеседника были просто связаны сзади в хвост, чтобы не мешались, и ни на какое племя не указывали. И такие сапоги с пряжками над коленом она видела, не очень давно и в большом количестве… Булавка его нагрудной застежки отлита в виде молота. И знак Мйольнира на оковке ножен… Речь его отличалась от той, которую она привыкла слышать в усадьбе Фридланд, и выговором он напоминает скорее Ормкеля, чем Хуги Глиняные Пятки…

Великий Один! Ингитору пробрала дрожь. Только этого не хватало!

– Что ты так внимательно на меня смотришь? – осведомился обладатель застежки с молотом, довольно терпеливо ждавший итога ее размышлений. – Пытаешься понять, кто я такой? Я фьялль. Это ужасно? Правда, ты, кажется, сама не квиттинка, а значит, слово «фьялли» не должно у тебя вызывать ужас.

– Я не квиттинка. Но у меня нет причин любить фьяллей. Скорее наоборот.

– Ну, я ведь тебя не держу. – Он пожал плечами. – Ты совершенно свободна идти куда хочешь. Я сам иду на юго-восток, и если ты пойдешь в любую из семи оставшихся сторон, то можешь быть уверена, что не встретишь там ни одного фьялля.

Может быть, Ингиторе следовало воспользоваться случаем и уйти в одну из семи предложенных сторон, пока отпускают. Но у нее не возникло такого желания: потомок Тора говорил без малейшей язвительности, а напротив, дружелюбно, словно хотел все устроить к ее удовольствию. А она уже опомнилась и вполне отдавала себе отчет, что осталась совершенно одна, без куска хлеба, в глухих лесах чужой страны, без помощи и даже без представления, что ей делать и как добраться хоть до какого-то места, где ей помогут. Вчера ей было все равно, куда идти, лишь бы подальше от Бергвида. Но вот она, похоже, избавилась от Бергвида, и теперь пришла пора задуматься, как выбраться к людям. В таком положении не бросают единственного живого человека, даже если он из племени фьяллей.

– Так ты не хочешь мне рассказать, кто ты и как оказалась здесь совсем одна? – предположил фьялль, видя, что она все же не торопится его покинуть.

Ингитора поколебалась: хоть что-то сказать было надо.

– Я убежала, – решилась она, поскольку это глупо отрицать очевидное. – Так получилось.

– Это бывает. – Он не удивился. – Но ты забралась далековато от дома. По говору слышно, что ты с восточных берегов, из Слэттенланда или из Тиммерланда.

– Да. – Ингитора кивнула, не уточняя, из какого же она племени.