Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы

– Что с тобой? – Он заметил, как изменилось ее лицо, и подался к ней ближе. – Все это ужасно?

Ингитора горько закивала, хотя уже не помнила о его рассказе, который он имел в виду. Она протянула руку и коснулась его щеки, положила кончик пальца на угол рта, пытаясь хотя бы нащупать шрам, который окончательно убедит ее, но ощутила только тепло его губ, и это сделало ее боль еще сильнее. Ей хотелось обнять его, того, кто вдруг стал стремительно ускользать от нее, чтобы дать место совсем другому…

– Что? – Он взял ее руку и охотно прижал кончики пальцев к своим губам, но глядел ей в лицо с тревогой, догадываясь, что все не так просто.

– Ты… – почти шепотом, одолевая судорогу в горле, выговорила она. – Торвард… конунг фьяллей…

– Да, это я, – отрывисто ответил он и, поняв, чего она хотела, сам провел ее пальцем по своей щеке вдоль невидимого шрама. – Я тебе еще в озере хотел сказать, ты не стала слушать.

– Да. – Она слабо, как-то судорожно улыбнулась, чувствуя, что сейчас заплачет от этого горького смеха. – Там в озере… я бы сразу утонула, если бы услышала…

– Дал бы я тебе утонуть, как же! – Он тоже улыбнулся, потому что воспоминание об озере было очень приятно. – Я такую девушку из рук не выпущу. Ну, так что, ты считаешь меня чудовищем?

– Я… Я… – У нее не было сил нести это злосчастное открытие одной, хотелось скорее поделиться, чтобы он понял весь ужас их положения. И она не сознавала еще, что само это желание разделить с ним тяжесть делает все не таким уж страшным. – Я – Ингитора дочь Скельвира… Это я… – со всей доступной убедительностью добавила она, понимая, что ему тоже нелегко будет поверить.

Торвард тихо свистнул. А она склонилась и опустила голову ему на колени, как побежденный мятежник в надежде на милосердие повелителя. Торвард посмотрел на ее затылок и рассыпанные по его коленям волосы, потом поднял ее и заглянул ей в лицо, держа ее за плечи, точно боялся, что она исчезнет раньше, чем он во всем разберется. Его черные брови сдвинулись, взгляд стал острым и напряженным.

Ингитора дочь Скельвира! Это имя было последним знаком его неудачи, заставившим его понять, что дальше так продолжаться не может. Это имя было знаком его позорной битвы на Остром мысу, напоминанием о его черной зимней тоске, о «песнях позора», которые так чесались, что хотелось содрать с себя кожу, и о той битве с Эгвальдом ярлом, которую он выиграл «боевыми оковами». И сейчас оно разом бросило его из сегодняшнего, полного решимости и надежды дня, назад в прошлое, полное тоски и растерянности перед судьбой.

– Нет, – тихо сказал он и покачал головой. – Не может быть…

Он не так чтобы не верил – напротив, в силу полной невероятности такой встречи поверить в нее было легче. Он просто не хотел, чтобы это было так. Чтобы эта женщина, которая впервые наполнила его более сильным и значимым чувством, чем страсть, вдруг оказалась тем самым его врагом, девой-скальдом из Эльвенэса, от стихов которой в его доме оружие падало со стен… Но эти две женщины не сливались в одну: их все равно оставалось две – та, которую он успел полюбить, и та, которая его ненавидела. Первая из них была здесь, близко, а вторая – где-то очень далеко. Просто их звали одинаково.

– И ты… – проговорил он, вспоминая Эрхину и видя жуткое сходство между судьбами этих двух женщин, которые обе, каждая по-своему, ненавидели его. Но Ингиторе он действительно причинил непоправимое зло и сам перед собой не мог этого отрицать. – Но как ты здесь оказалась?

– Я плыла… к тебе… с выкупом за Эг… – Она не смогла договорить, имя Эгвальда встало ей поперек горла, как ужасно неуместное здесь и сейчас.

– Но… я же звал его дочь… В смысле, Хеймира. Вальборг…

– Я вызвалась ехать вместо нее, потому что я виновата… Все произошло из-за меня, а они, то есть конунг и кюна, отпустили меня вместо нее… Меня им было не так жалко. И твой Ормкель согласился…

– И это ты попала к Бергви… Болли Рыжий видел, но он сказал, что Вальборг… Да, он же ни ее, ни тебя никогда не видел. И что же? – с совершенно новым, горячим и живым беспокойством спросил Торвард, и его беспокойство относилось к той из двух, которую он любил.

– Я была у него. Я убежала. Я тебе вчера говорила…

– Ну, естественно.

Торвард отвернулся от нее и сел на землю.

– Я болван, – только и сказал он.