Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы

Ни о чем другом они пока не стали говорить, а Ингитору тут же окружили женщины и повели в девичью. Она хотела бы поглядеть на ту дочь Вигмара, в которую Торвард когда-то был влюблен, но та уже давно вышла замуж и жила возле Раудберги. Вместо нее тут суетились невестки и их дети, числом около десятка. Старшему внуку Вигмара, Сигурду, исполнилось уже восемь лет, младшему его сыну шел пятый год. Из женщин Ингиторе больше всех понравилась Гьердис – женщина лет пятидесяти, но еще моложавая, невысокая, с простым и умным лицом. Она здесь, как по всему выходило, считалась побочной женой хозяина и приходилась матерью двум его взрослым сыновьям. Она ни о чем не расспрашивала Ингитору, чем особенно пришлась ей по сердцу, но сама охотно отвечала на все вопросы, а тем временем велела нагреть воды для мытья, подобрала Ингиторе рубашку по росту, башмаки и чулки по ноге – старые после многодневного блуждания по камням Медного Леса уже мало на что годились и были сплошь покрыты засохшей волчьей кровью. Ее одежду Гьердис отослала стирать, а пока дала Ингиторе платье одной из невесток – брусничной шерсти, с серебряной вышивкой и гранеными бусинками горного хрусталя. В таком платье можно показаться на пиру даже в Эльвенэсе, а значит, в рассказах о неимоверных богатствах Вигмара Лисицы содержалось немало правды.

Ночью Ингитора спала так же плохо, как и в первую ночь под кровом Хильды Отважной. За эти дни она отвыкла спать в доме, на лежанке, с подушкой, простыней и одеялом; то и дело просыпаясь, она недоумевала и томилась, ей хотелось ощутить вокруг свежий лесной воздух, видеть светлеющее небо летней ночи среди ветвей над головой, а главное – видеть Торварда и чувствовать его рядом. Она так свыклась с его присутствием, что без него было неуютно, ненадежно, холодно: их разделяла всего-то пара бревенчатых стен, но мужской покой ей казался далеко и страстно хотелось, чтобы ночь поскорее прошла.

Выйдя утром в гридницу, она сразу заметила Торварда: он стоял спиной к ней и говорил с кем-то из здешних мужчин. В гриднице толпилось много народу, но Ингитора, как и раньше в лесу, видела его одного – какой-то особый луч освещал его и сразу притягивал к нему взгляд. На нем тоже была новая, подаренная хозяевами одежда, рубашка с плеча Эгиля – старшего из двух сыновей Гьердис, доброго бородача с багровым родимым пятном на лбу, самого рослого и мощного из хозяйских сыновей. Ингитора видела знакомую спину, черные волосы, пояс со следами от волчьих когтей; и слепящая радость, поющий восторг оттого, что он просто есть на свете, разливалась по жилам, наполняла сладостным светом все ее существо.

Вот он обернулся… и Ингитора ахнула в голос, так что Гьердис даже оглянулась на нее. А Ингитора всего-навсего увидела лицо того, кто «освободил ее из пещеры великана». Торвард за это время тоже помылся – и побрился, поскольку необходимость прятать знаменитый шрам теперь отпала, и он рад был снова стать самим собой. На лице его отразилась радость при виде Ингиторы – красивой и нарядной в новом платье. Что с ней, он сначала не понял, но она пошла к нему через всю гридницу, прижав руки к лицу и борясь с непонятным желанием заплакать.

– Ты меня не узнала, да? – догадался Торвард, подойдя навстречу. – Да?

Ингитора молча закивала. С бородой все мужчины похожи, и сейчас она впервые увидела лицо человека, за которого пообещала выйти замуж. В его чертах не было ничего неприятного, но просто без бороды это оказался как бы другой человек, и ей требовалось к нему привыкнуть. Она видела знакомые глаза, брови, нос, как ни странно, ни в одной драке еще не сломанный, но само лицо стало для нее новостью. Только сейчас он окончательно вышел для нее из тени, тот, кому принадлежала ее судьба – теперь, когда все было решено! Увидела она и шрам, который на самом деле оказался не так уж и ужасен, хотя и доставал от угла рта до заднего края челюсти. Если бы она увидела его сразу!

– А я тебя жду, чтобы ты меня причесала и две косы заплела! – Торвард сел на край скамьи и ловко посадил ее к себе на колени. Ингитора, смутившись среди чужих людей, хотела освободиться, но он ее не пустил. – Тут я не кто-нибудь, а конунг фьяллей, должен прилично выглядеть!

– Ужасно любопытно, что было бы, если бы я увидела это сразу, когда проснулась, там, под кустом! – говорила Ингитора, поглаживая шрам и вспоминая утро их первой встречи. – Что было бы?

– А то же самое, в конце концов. Или ты убежала бы от меня обратно к Бергвиду?

– Нет. Я ведь и собиралась к тебе, я же тебе рассказывала. Я отдала бы тебе «морскую цепь» за Эгвальда, и мы…

– Мы начали бы разговаривать и в конце концов договорились бы до того же самого! Ну, теперь ты можешь меня поцеловать, я теперь не колючий!