Лань в чаще. Книга 2: Дракон Битвы

– Вообще не так уж это здорово – драться в святилище, когда здешние духи все за Бергвида! – заметил Гудбранд Ветка.

– Ничего! – успокоил его Сельви Кузнец. – Ведь наш конунг по крови наполовину квитт, а его меч – изделие здешних свартальвов. Духи Квиттинга не отнимут у него победу!

И сам Торвард явно остался доволен тем, что услышал в песне ветра, рассекаемого его мечом.

– Это хорошее место, легкое! – с удовлетворением объявил он, выйдя с площадки. – Все будет как надо.

Перед полуднем из ворот Конунгагорда показалась толпа. Людей собралось много, несколько сотен, и Бергвид, со своим черным плащом на плечах, шел впереди и бросался в глаза издалека. На нем был шлем из черного железа, окованный золотыми узорными бляшками, под плащом виднелся доспех из бычьей кожи с нашитыми железными пластинами, а за поясом, рядом с мечом, торчала секира. В левой руке он нес круглый щит, красный, с медным умбоном.

Вид у него был грозный, какой-то нечеловечески-роковой, походка ровной и тяжелой, так что казалось, сама земля слегка прогибается под его шагами. Торвард при виде него испытывал какую-то нетерпеливую дрожь с примесью гадливости: так он мог бы смотреть на ядовитую змею, которую нужно скорее убить, пока она никого не ужалила. Ему уже несколько лет не приходилось видеть Бергвида, и теперь он щурился, издалека вглядываясь в эту черную фигуру: ему не терпелось убедиться, что к нему действительно приближается тот, кто так долго избегал открытого боя. Теперь Бергвиду отступать некуда. Понимает ли это он сам? И как он поведет себя теперь, будучи поставлен в условия, в которых не бывал никогда прежде?

Вся дружина видела нетерпеливое волнение Торварда, и все чувствовали вслед за ним то же самое.

– Ты так волнуешься, конунг, как будто едет твоя невеста! – слегка уколол его Эйнар Дерзкий, не замечая, что этой преувеличенной дерзостью выдает собственное волнение.

– Вроде того! – ответил ему Халльмунд. – Ведь конунг собирается пролить его кровь!

– Я только боюсь, как бы он опять не подсунул тебе морок, как тогда, с Хельги ярлом! – с беспокойством заметил Сигвальд Хрипун. – Это такая морда, я ему не доверяю!

– Нет, едва ли! – сказал Сельви Кузнец. – Едва ли он теперь отделается мороком. Раньше ему помогала ведьма. Теперь конунг оставил ее без серого скакуна, а без него она что-то не спешит на помощь.

– И все-таки взять бы у него залог! – не отставал упрямый Сигвальд.

– Какой?

– Да хотя бы его сестру!

– Ее нельзя, она сама – хёвдинг!

– Тролли бы этих квиттов побрали! Все у них не как у людей!

Торвард не прислушивался к спору и даже едва ли слышал их голоса. Как перед сражением, вокруг него стояли ярлы, трое телохранителей, оруженосец под левой рукой, знаменосец Торхалль Хворост и охраняющий знамя Бард Щетинка, но он не замечал никого – его единственным другом, соратником и опорой сейчас был Дракон Битвы. Даже не прикасаясь к драконьей голове на бронзовой рукояти, Торвард ощущал на поясе его живую тяжесть и знал, что меч тоже волнуется в ожидании горячей крови, в ожидании битвы, которая пробуждает в нем его истинную жизнь.

Ингитору бросало в дрожь при мысли о том, что сейчас она снова увидит это безумное, опаленное черным дыханием дракона лицо, эти глаза с жадной мертвой искрой, и ее снова охватывало то чувство бездны под ногами, когда-то испытанное рядом с ним. Бергвид все приближался, уже можно было рассмотреть лицо, и ей хотелось спрятаться за Торварда, чтобы Бергвид ее не увидел: казалось, что сам его взгляд способен убить, отравить, испортить. К ней приближался тот, вместо кого и из-за кого Торвард напал на ее отца; ее не оставляло чувство, что к ней приближается само воплощенное зло ее судьбы. Она верила, что с ним будет покончено, но сейчас нужно было найти в себе силы, чтобы в последний раз встретиться с этим злом лицом к лицу.

Впереди Бергвида шла невысокая женщина в белой одежде, с белыми волосами, и Ингитора подалась вперед, пытаясь разглядеть эту странную фигуру. Женщина двигалась легко, неслышно, ее ноги не попирали землю, а словно бы скользили над ней, и сама фигура дышала плавной величавостью, невозмутимостью, отстраненностью… Ингиторе вспомнилась Дагейда, и она похолодела от мысли, что ведьма, покровительница и злая судьба Бергвида, все же пришла, пришла! Она была белой, как смерть; она явилась из-за грани, чтобы…

– Кто, кто это? – Ингитора в лихорадочной тревоге дернула за рукав Халльмунда, стоявшего рядом с ней.

– Как это «кто»? – Халльмунд ее не понял. – Бергвид сын Стюрмира, конечно. Ты, говорят, видела его недавно, а не узнаешь?

– Да нет, не Бергвид! Я говорю про ту женщину.

– Какую женщину? – Халльмунд в недоумении оглянулся на нее. – Там все мужчины. Только вон йомфру Хильда, а то…

– Но вон же, женщина в белом платье, с белыми волосами! Конунг, ты видишь? Это… Это она!

Ингитора схватила Торварда за руку, и он медленно повернул к ней голову:

– Ты так кричишь, как будто увидела собственную смерть. Не волнуйся, все будет хорошо.

– Но ты-то видишь ее?!