Лана из Змейгорода (СИ)

— Зато весь Змейгород увидел, что Землемысл не боец, — равнодушно пожал плечами Яромир.

— Ты сейчас не за него, а за себя переживай, — строго глянул на былого товарища Велибор. — Я пытался убедить старейшин, но, видно, слово рубленного в боях воина стоит нынче не так дорого, как злато и каменья, — добавил он со вздохом, имея в виду обычай боярина Змеедара приглашать старейшин на шумные почестные пиры, а потом одаривать дорогими кубками и различной драгоценной утварью.

Говорили, на что гость укажет, ту вещь и получит. За это поддерживали его старейшины, на строительство или разработку жил руды подряды ему отдавали, тем дом Змеедара и креп.

— Ну ты же не поишь старейшин сычеными медами и хмельной брагой, — фыркнул Яромир. — А что кровь проливаешь за Змейгород, так они того не видят. Что же до испытания, я его не боюсь. Нынче Правда уж точно за мной! А за поддержку спасибо!

Поскольку Велибор сказал, что между землей и водой можно выбрать самому, Лана уцепилась за этот ничтожный шанс милому помочь. Хотя и понимала: в запирающих магию оковах он все равно будет бессилен, точно смертный. Разве что остается надеться на изначальную крепость породы ящеров. Другое дело, что она послала зов батюшке Водяному и, дожидаясь ответа, через Даждьросу связалась с Хозяйкой Медных гор, которая обеих девиц успокоила, но намекнула, что путь к счастью лежит через Навь. Лана решила мудреные речи предсказательницы обдумать как-нибудь потом. Но за надежду уцепилась клещом, поучая накануне избранного дня Яромира:

— Когда тебя спросят, выбирай воду.

— Я плавать не умею, — отшучивался тот, но Лана видела, что он волнуется.

Она и сама не могла найти себе места, пересчитав в лекарской, кажется, все половицы, перебрав все ворсинки перины и измельчив в ступке все травы, которые дала ей сердобольная Веда. Батюшка Водяной так и не ответил на ее весть. Неужели не услышал? Неужто решил, что дела, заставлявшие его в день преодолевать расстояния в десятки поприщ, важнее избранника дочери. Или вовсе не одобрял ее выбор?

— Я пойду вместе с тобой, — накануне испытания неожиданно заявил Медведко, который за время вынужденного бездействия сблизился с ящером, насколько это возможно, а Лану развлекал игрой на дудочке. Хотя почти после каждого наигрыша отдыхал.

— Только тебя мне не хватало, — в своей обычной резкой манере попытался отговорить его Яромир. — Едва хворь от тебя отстала, а ты хочешь опять легкие рвать?

— Боярин Змеедар — мой отец! — скривившись, как от сильной боли, признался Медведко. — Он мою мать обманом в свой терем заманил. Пообещал, что меньшицей возьмет, если она родит ему дитя двух миров. А, когда узнал, что я смертный, выгнал.

— Если ты во время испытания погибнешь, с ним поквитаться точно не сумеешь, — посерьезнев, проговорил Яромир.

— И все же позволь и мне за Правду постоять, как вместе против Кощея стояли.

Когда Лана поняла, что смертный задумал, ее сердце загорелось надеждой. Старейшины не догадывались, что Медведко тоже владеет ворожбой.

И все же в назначенный день, стоя возле бездонного колодца, в который надлежало на условленный срок опустить испытуемых, она чувствовала трепет. Особенно в тот миг, когда на Яромира надели сдерживающие магию и не позволяющие всплыть на поверхность тяжелые каменные оковы. Ящера, стоявшего сейчас, как и Медведко, босиком в одной посконной рубахе без вышивок и оберегов, самого передернуло, но он старался вида не подавать. А вдруг не получится? А вдруг старейшины специально затянут время, чтобы дерзкого смутьяна погубить. И Медведко заодно. Кто смертного станет принимать в расчет? Они же так мало живут. Пожалуй, проще было бы самой с такими же оковами пройти через огонь.

— Не переживай, — подбадривал ее накануне Яромир. — И не из таких передряг выбирались.

Но вот заскрежетали цепи, и огромная крышка гигантского колодца поползла вверх. На шею Медведко, на которого старейшины смотрели с явным скепсисом и досадой, как на ненужную помеху, тоже повесили камень.

— Да свершится воля Велеса! — провозгласил Мудрейший, и старейшины согласно закивали.

По толпе более молодых ящеров и смертных прошел ропот. Конечно, все знали, что этот колодец Хозяин Исподнего мира пробурил сам, когда возводил стены Змейгорода, чтобы в жаркую пору отдыхать от трудов праведных или по мере надобности наведываться в Навь. В те досюльные времена до воцарения Кощея изнанка мира была еще не настолько темной, но древние чудища и тогда требовали присмотра. Сейчас колодец вел прямиком в Чертоги предков и по нему, случалось, уходили туда те из ящеров, которым наскучила беспокойная жизнь в Среднем мире. В остальное время колодец стоял закрытый и распечатывался только по большим праздникам, когда требовалось особую наговорную воду набрать, и в дни испытаний.