Лана Виндейл. Наследница (СИ)

Но увидев молодого человека сейчас, Лана вдруг поняла, что он, во-первых, очень взрослый, значительно взрослее, чем она предполагала себе, хотя отец и сказал, что ему двадцать пять. А во-вторых, что он, к счастью, некрасив. Слащавых парней ей тоже хватало, начиная с братьев, и заканчивая Майком, ее бывшим одноклассником, который был самым красивым парнем класса, и все время подбивал к ней клинья. Причем она так и не поняла, действительно нравится ему или тот просто хотел похвастаться, что переспал с дочкой Виндейлов, больше все же склоняясь ко второму варианту.

И вот, рассматривая сейчас мужчину перед собой, Лана подумала, что не может сказать, что он ей понравился, хотя и обратное тоже. Странно, но увидев его,  девушка не испытала ровным счетом ничего, кроме легкого раздражения, что именно по его милости вынуждена будет торчать в городе месяц или два. Только глаза парня оказались неожиданно темными, хотя волосы у нено были светлыми. Это было непривычно для нее, имея в виду всю ее собственную семейку темноволосых и с темными глазами. Кроме, разве что, Доминика, который был единственным, как говорила мама, кто пошел цветом темно-синих глаз в бабушку.

В общем, Лана не могла сразу понять однозначно свое отношение к этому парню, стоящему сейчас перед ней, поэтому решила выждать и помалкивать, наблюдая за ним. Ведь ей нужно будет сказать свое мнение об этом человеке, а не о мужчине.

— Добрый вечер, — произнесла она вежливо совершенно другим голосом, чем минуту назад угрожала братьям, и неожиданно спокойно смотря на него.

— Это Френк и Роджер Бредфорды, — произнес как раз подошедший отец, представляя гостей.

— А это мои дети, по старшинству: Лана, Доминик и Алессандро, — произнес он, обращаясь уже к Бредфортам, показывая на каждого, кого называл, – проходите за мной к столу, пожалуйста.

Лана сразу переключила все внимание на отца, потому что редко видела его в таком вежливо-деловом настроении, как сейчас, да еще в неформальной обстановке. А поэтому решила понаблюдать за тем, как он держится с партнерами по бизнесу, раз представился такой случай. По этой причине девушка решила по большей части молчать за столом, и начала претворять это в жизнь, начав прямо с той же секунды, и потому молча последовала за гостями. Макс же немного обеспокоенно переглянулся с Кесси, тоже удивленной таким смиренным поведением дочери.

К счастью, они оба не слышали перепалку, свидетелем которой случайно стал Роджер, а потому Макс отнес это к тому, что дочь просто не в духе. Что было недалеко от истины, а еще Лана волновалась и в то же время, все никак не могла до конца смириться, что ее планы так резко пришлось поменять.

Роджер, еще не до конца придя в себя от внешности девушки, немного ошалелый, тоже молча последовал за хозяевами рядом с отцом, а тот все бросал многозначительные взгляды на сына, пытаясь дать тому понять, что парень так неожиданно вытянул золотой билет удачи, раз девушка так сногсшибательна красива.

— Хватит тушеваться, сынок, — вдруг прошептал он ему с ухмылочкой, подталкивая к Лане, — давай уже, действуй!

«Только этого мне не хватало!» — разозлился юноша от такой навязчивости отца, а вслух тихо только для того сказал.

— Если хочешь, чтобы я сдержал слово, не лезь ко мне!

— Не груби отцу! – тут же зло, но тихо произнес Френк, но все же больше ничего не добавил, а уже садился за стол.

Роджер же когда вошел в гостиную, замер, теряясь, куда ему лучше будет сесть за столом, исходя из всего того, что успел уже всем наобещать и своих решений.

Глава 5

— Молодой человек, садитесь между Домом и Алессандро, — вдруг помог, в кавычках, ему Кристофер, видя замешательство Роджера, застывшего у стола.

В итоге получилось, что он оказался сидящим прямо напротив Ланы, не в силах отвести от девушки глаз, хотя отчаянно пытаясь этого не делать, а она периодически бросала на него смущенные, но внимательные взгляды исподлобья и молчала. Парня удивляло, что девушка практически не поднимала глаз вообще, а он все никак не мог забыть ее взгляд.

Через полчаса Роджер уже на полном серьезе задумался, а не было ли все то, чему он стал свидетелем у лестницы, просто досадным недоразумением? А она на самом деле милая и тихая, потому что за это время не произнесла ни слова больше, чем требовалось, чтобы ответить на заданный непосредственно ей вопрос, не больше.

«Такая робкая», — с удивлением подумалось ему, что усложняло и упрощало его задачу одновременно.