ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах

Со склона, обстроенного остроконечными монументами, они смотрели вниз, на низкий и широкий собор. Примерно на уровне их глаз находился золоченый флюгер, но еще более Ланарка ошеломило то, что виднелось за ним. Ему помнился каменный город, состоявший из темных многоквартирных домов и нарядных общественных зданий, город с прямоугольной сеткой улиц и электрическими трамваями. Знакомый со слухами из кулуаров совета, он ожидал застать примерно ту же картину, только более темную и со следами еще большего обветшания, однако город под беззвездным небом светился холодным блеском. Тонкие фонарные столбы, высотой со шпиль собора, лили белый свет на дороги и петли эстакад. Со всех сторон высились башни из стекла и бетона, более двадцати этажей в высоту, с огнями на крыше, чтобы видели пилоты самолетов. Да, это был Унтанк, хотя старые улицы между башнями и автомагистралями доживали, казалось, последние дни, и за пятнами, расчищенными под автостоянки, зияли пустые глазницы фронтонов. Помолчав, Ланарк спросил:

— Унтанк умирает?

— Умирает? Не думаю. С тех пор как выбросили на свалку проект Кью — тридцать девять, население, конечно, уменьшилось, но зато начался грандиозный строительный бум.

— Но если в городе редеет население и останавливается промышленность, откуда берутся средства на новое строительство?

— Я слишком плохо знаком с хронологией, чтобы ответить. Мне представляется, обмен между сердцами значит больше, чем гигантский энергообмен в обществе. Разумеется, вы скажете, что это консервативный взгляд на вещи. С другой стороны, радикалы — единственные, кто желает со мной сотрудничать. Странно, не правда ли?

Ланарк раздраженно бросил:

— Вы как будто понимаете, о чем я спрашиваю, однако в ваших ответах я не нахожу никакого смысла.

— Обычная история, так ведь? Но если сердце у вас честное и вы не оставляете усилий, то для отчаяния нет причин. Wer immer strebend sich bemiiht, der konnen wir erlosen [10]. О, вы будете нам очень полезны.

Внезапно Рима оперлась о камень и сказала спокойно, без ожесточенности:

— Я не могу идти дальше.

Встревоженный Ланарк, хотя его смущала мысль, что он держит не одного человека, а двух, обхватил ее за талию. Ритчи-Смоллет мягко спросил:

— Приступ головокружения?

— Нет, спина болит, а кроме того… Мысли путаются.

— Обучаясь на миссионера, я получил диплом по медицине. Давайте руку.

Он взял ее за запястье одной рукой, а другой стал отсчитывать секунды.

— Восемьдесят два. Совсем неплохо — с учетом вашего состояния. Сможете спуститься вот к тому зданию? Главное, в чем вы нуждаетесь, — это сон, но прежде я бы вас осмотрел и удостоверился, что все в порядке.

Священник указал на собор. Рима стала его рассматривать. Ланарк пробормотал:

— Что, если нам сцепить руки и понести ее?

Рима рывком выпрямилась:

— Нет, просто дай мне руку. Я пойду сама.

Священник повел их по трудноразличимым, заросшим сорняками тропам, минуя портики мавзолеев, которые были вырыты в склоне холма. В проблесках света, поступавшего снизу, вспыхивали обрывки надписей на надгробиях выдающихся людей:

«…его победоносная кампания…»

«…чья самоотверженная преданность…»

«…пользовался уважением учеников…»

«…высоко ценимый коллегами…»

«…всеми любимая…»

Они пересекли плоский участок и двинулись вдоль усыпанной галькой аллеи. Ритчи-Смоллет сказал:

— Приток бывшей реки.

В низкой каменной стенке поблизости Ланарк узнал парапет моста и оглядел сверху дорогу, зажатую меж крутых насыпей. По ней неслись к автомагистрали машины, однако впереди, очевидно, был затор: замедлив ход и немного постояв, они разворачивались и устремлялись в обратном направлении. Тихий, но разборчивый пульсирующий звук действовал на барабанную перепонку, как сверло бормашины на зуб.

— Что это за шум?

— Похоже, затор на перекрестке: сломанный фургон, один из этих опасных монстров. Совет должен бы их запретить. Город заблокирован, и, наверное, надолго. Правда, продовольственных запасов у нас достаточно. Идемте туда, срежем путь.

Парапет сменила стена, скрытая кустами. Раздвинув их, Ритчи-Смоллет обнажил дыру и за ней лучше освещенное пространство. Ланарк помог Риме пробраться на ту сторону. Они оказались в ограде собора; вокруг лежали плоские, как плиты мостовой, надгробия. Прямо на них стояли под оградой фургоны и легковые автомобили. Рима опустилась на ступеньки подвижного грузоподъемного крана. Ритчи-Смоллет, засунув руки в карманы, смотрел вперед; на лице его играла чуть заметная удовлетворенная улыбка.

— Вот он стоит! Здесь снова находится средоточие власти.

Ланарк взглянул на собор. Ярко освещенный шпиль показался вначале чересчур тяжеловесным для своего основания — приземистого черного строения, прорезанного рядами тускло-желтых окон; затем во мраке вырисовались башня, кровля и контрфорсы массивной готической арки, лепные водостоки, разрушенные непогодой и молотками иконоборцев.

— Средоточие власти? Что вы имеете в виду? В Унтанке есть органы власти.