Ландскнехт

5 - Транс-формерс! - донесся из комнаты металличес-кий голос. Эти зву-ки приятно ласкали слух напоминанием об окончании мультсериала. Старший лейтенант Панин наполнил тарел-ки пакетным супчиком, и направился в ком-нату. Миша не обратил на него никакого внимания. Он сидел на диване, скрестив под собой ноги и отрешенно уставив-шись в экран. О том, что он жив, свидетельствовало редкое движение грудной клетки. Миша был очень стран-ным ребенком. Медитация прерывалась только для еды или сна, а также для спортивных занятий. Все остальное время он пребывал в ступоре, то ли наблюдая за окружа-ющим миром со стороны, то ли наслаждаясь состоянием остановки мыслительного процесса. С того момента, как Семагин передал мальчика под его опеку, Панин не мог похвастаться разнообразием личной жизни. - Пойдем есть, - нарочито строго произнес он. Миша флегматично оторвался от экрана, - Обедать! - громко произнес Панин. Со стремительной неуловимой плавностью мальчик как-то сразу оказался у телевизора, выключил его и двинулся из комнаты. Панину пришлось посторониться. У него на миг перехватило дыхание. Миша снова выиг-рал. Панину показалось, что, не уйди он с дороги, ма-ленький киллер прошел бы сквозь него. Когда старший лейтенант появился на кухне, Миша ждал, держа в руке ложку. - Приятного аппетита, - вежливо сказал он, когда Панин сел к столу. - Бери хлеб, - буркнул Панин. В свои двадцать семь ему было неловко выступать в качестве няньки, но ситуация оказалась слишком нештат-ной, чтобы отказываться от предложения начальства по-практиковаться в детской психологии. В результате квар-тира превратилась в пансион, а Панин каждое утро просыпался, готовый к борьбе. Морально Миша был сильнее Панина, да и любого другого сотрудника Управления, ибо детство его прошло в очень необычной обстановке. Вряд ли он осознавал аномаль-ность своего поведения - Миша был таким, каким его воспитывали всю сознательную жизнь. Выросший в спец-питомнике, в атмосфере максимально рационализирован-ного тренинга, в обществе инструкторов, жестоких и муд-рых, лепящих, словно глину, податливые детские души, он стал превосходным продуктом своей среды - людей, совмещавших пустое равнодушие дзен-буддизма с хо-лодным расчетом продуманного убийства. Те, кто его го-товил, считали, что выпустили законченный биологичес-кий механизм, робота, целеустремленно выполняющего приказ, но даже они не могли знать, что творится в душе мальчика, ибо сами научили ни при каких обстоятельствах не раскрываться до конца, быть психологически неуязви-мым, везде и всюду оставаясь самим собой. Миша умел перехватить инициативу в любой обстановке и контроли-ровать ситуацию, направляя ход событий в нужное русло. Он был замкнутой автономной системой, запрограммиро-ванной на выживание и выполнение приказа. В настоящий момент Миша был полностью удовлетворен условиями, в которых находился. Его кормили, содержали в прилич-ном помещении и относились с уважением. Он осознавал себя самостоятельной боевой единицей и в периоды вынужденного отдыха стремился чувствовать себя максимально комфортно. - Спасибо, - Миша поставил тарелку в раковину и пустил воду. "Сейчас вымоет, потом нальет чаю, потом пойдет в парк", - подумал старший лейтенант. Понаблюдав за Мишей, предсказать его следующее действие было нетрудно. Панину доводилось видеть лю-дей, прошедших обработку в психиатрической клинике КГБ. Внешне они ничем не выделялись из толпы, но при ближайшем рассмотрении схематичное поведение выдавало кодировку. Примерно так же ведут себя люди, привыкшие к однообразной, монотонной работе, будь то опытный слесарь или "волкодав" из группы захвата, - те же шаблонные движения, максимально оптимизированные тщательной наработкой. Панин никогда не предполагал, что ему доведется встретиться с таким вот профи, только тринадцати лет, и посему изучал его с особенным вни-манием. Задумываясь над тем, каким Миша станет, ког-да вырастет, Панин неизменно приходил к выводу, что существенных изменений не будет: и в двадцать, и в тридцать, и в сорок лет винтик останется винтиком, не претендующим на руководящие должности, остающимся довольным собой и своей работой. Он будет совершен-ствоваться в своем мастерстве, пока его жизнь не оборвет пуля более квалифицированного специалиста. Такой под-чиненный устроит любое начальство, и усилия, прикла-дываемые к распространению данного метода, были Па-нину хорошо известны. Панин стал офицером госбезопасности после оконча-ния факультета психологии Ленинградского государст-венного университета имени Жданова. Подававший на-дежды выпускник был зачислен в штат ведомственного института с сохранением воинского звания, положенного по окончании военной кафедры, и вскоре был допущен к исследованию, материалы которого помечались грифом "секретно". Прошло три года. Панин получил очеред-ную звездочку на погоны и уже планировал кандидат-скую диссертацию, когда отдел, в котором он работал, сократили. Тут-то его и поймал на удочку Семагин, пообещавший предоставить возможность продолжить научную карьеру после неко-торого периода оперативной работы. Казалось, полков-ник должен заниматься вещами, далекими от психо-логических исследований, но судьба вновь улыбнулась Панину. Он познакомился с Мишей.