Ландскнехт. Победителей не судят (СИ)

  Оказалось - тут не только награждение. Вывели мичмана нашего. Палем кратко изложил прегрешения, капитан Бире зачел приговор. Все в полной тишине, только чайки орут, да прибой слышно. Вышел взвод примерно - пацаны в морской форме. Гардемарины. Многие и с перевязками, одного товарищи под руки вынесли, но в строю сам стоит. Немного, дюжины полторы от силы мальчишек. И офицер один морской, тоже полбашки забинтовано, только глаз смотрит. Вывели мичмана, да вот прямо тут, к стенке беленой и отвели. Под колени конвойные ему прикладом двинули легонько, поставили на колени. На башку мешок накинули, отошли. Мичман вроде и не дергается. Может, не соображает, чего к чему? Гардемаринов перед ним выстроили, солдаты вынесли карабины, раздали. Капитан Бире говорит, что мол - половина патронов холостые, видать тут традиция такая. Только наперекосяк все пошло - заволновались мальчишки, зашумели. Офицер их бинтованный обращается к прокурору - мол, просят, чтобы всем боевой дали. Экие злобные мальцы. Но и понять их наверное можно. Палем разрешил, выдали всем боевые патроны. Ну а дальше и вовсе просто - скомандовали им, залп - и готов мичман, завалился на бок, и не дергался, считай. Изрешетили его гардемарины, ни один не промазал. На том собственно все и завершилось, по крайней мере, для нас.

  ...Вечером Горн меня озадачил. Был он как-то озабочен и суетлив, и сразу перешел к делу. Выложил мне два листа с описанием того, что должен знать и уметь фельд-лейтенант, и в лоб спросил - готов ли я сдать экзамен сразу, без подготовки? Буквально завтра? Подумав, я ответил - что, пожалуй, на большинство тем я готов хоть сейчас рассказать, по своему разумению - а вот как оно должно быть с точки зрения военных теоретиков... На что Горн раздраженно махнул рукой, заявив, что это наплевать, принимать экзамен будет он с офицерами, больше некому, а право присвоения звания фельд-лейтенанта у него есть, поскольку статус у военной миссии весьма высокий, фактически приравнен к округу, не меньше. И тут же объяснил свой интерес - пришел, с первой же почтой, поступившей в город после подавления мятежа, приказ о формировании из добровольцев маршевой роты, и отправке на фронт. По согласованию с властями Союза разрешалось вести вербовку в войска Рисса на время войны, но только в пехоту. Договор об этом был заключен еще в начале войны, но до сих пор все ограничилось лишь набором кандидатов, которым обещали 'перезвонить'. Ну, наверняка и проверки шли. А сейчас вот срочно, как всегда, потребовалось. Впрочем, это все меня не касалось, этим займутся другие. А вот командовать ротой некому. Капитаны не согласятся, это же и понижение им теперь, и не по профилю им, а лейтенанта Лорана крайне неудачно завалили мятежники. И даже сержант Гэр ухитрился вчистую выйти со службы. Все остальные, по мнению майора, были худшими, в сравнении со мной, кандидатами. Впрочем, он намекнул, что у сей поспешности есть и еще причина 'крайне для тебя, сержант, выгодная, но сначала - надо сдать экзамен!'

  Всю ночь провел, штудируя выданные мне Горном материалы - больше дабы не наделать, так сказать, стилистических ошибок. А то вверну про оборудование позиций приданных противотанковых средств или минирование танкоопасного направления - и объясняй потом. Да и выслать головную машину в дозор для обеспечения марша не получится. Так в целом нормально, но засиделся, и лег только под утро. Ничего, сдадим, пожалуй. Хватит мне самому под пулями лазить, пусчай другие убиваются. А то ведь так и убиться недолго.

  Утром встретил веселого Герку, с перебинтованной башкой. Разговорились, он, оказывается, пришел за отставкой. Военно-медицинской комиссии тут не требуется, и майор уже выписал ему все бумаги, сейчас только все остальное сдать-оформить - и вольный человек. Сияет, как червонец. Глаза, говорит, не так чтобы и жалко, все одно правый давно уж худо видел. Зато - у него теперь две пенсии - выплата от рисской армии как увеченному в боях, копейки, так сказать-то, чисто чтоб с голода ветеран не подох. Но на халяву, а он хоть и 'тяжкое увечье' имеет - а вполне к работе гож. Это не безногий-безрукий какой, вот тем такая пенсия - единственный свет, коли родни нет или отвернутся. А вторая пенсия - от Улле. Как увеченному в боях за сей город. И тут уже не мало - не так часто тут такое выплачивают, ибо конкретно чтоб города Союза оборонять приходилось - давно уж такого не было. Ну да еще накопления в Солдатском Банке. В общем, вполне себе Гера обеспечил остаток жизни. 'Под пули фашистов подставил конечность, чтоб ездить бесплатно в метро', как говориться. Как узнал, что меня в фельд-лейтенанты выдвинули - я думал, расстроится, а он аж посочувствовал - и даже с благодарностью. Мол - иначе бы, может, и ему пришлось принимать роту, да на фронт ехать. Что вообще-то вовсе и не интересно ему было. А так - очень все удачно сложилось. Намекнул бывший сержант, что и баба у него в Улле имеется, потому здесь и осядет.