Ландскнехт. Победителей не судят (СИ)

  Наша группа шла к Эбидену, смыкая кольцо вокруг валашской армии. Погода не радовала, впервые небоевые потери стали превышать боевые, но тут все решилось просто. Рота у меня контрактная, потому всех больных и убогих, пострадавших от своей глупости или неудачливости, я оштрафовал, а то и вовсе лишил жалования за месяц. Немного помогло. Потом начались таки столкновения, и потери снова пришли в норму. Пришлось однажды взять штурмом невеликий поселочек, обороняемый фольксштурмом при аж трех картечницах. Хорошо хоть, что тех самых эрзацев. Ополченцы дрались люто, пришлось буквально закидывать гранатами каждый дом, а последние пару и вовсе подпалили. И бабы ихние с ними вместе воюют. Всех и перебили, да сожгли, единицы живых в селе остались. Какого чорта они там так держались - непонятно, никакого значения сей поселок не имел, и не мешай он нам пройти далее, имей я время обойти его - и не подумал бы положить полтора взвода на такую глупость. Далее понеслось - отбили две атаки каких-то кавалеристов, одну ночную вылазку, и однажды попали в засаду, где нам перебили, не считая солдат, четырех лошадей. Хорошо хоть, численность наша снизилась настолько, что, перекомплектовав фургоны, и оставив раненных дожидаться подмоги, смогли продолжить движение. Вышли, и перехватили у союзных конных егерей взятый ими перекресток дорог. И тут же пришлось отражать... ну не атаку... попытку прорыва из окружения толпы, иначе не скажешь, валашцев. Поначалу мы их осадили, помогла одна, ухваченная все же целой в давешнем поселке картечница, за которую я встал лично. Но потом повалила и вовсе огромная толпа, и я всерьез очканул. Они ж нас сомнут, к гадалке не ходи. И смяли бы, подошли так, что я уже готов был приказать в штыки - кстати, и валашцы почти не стреляли, просто перли, шагом, не бегом даже, надеясь проломить нас штыковой. Кое-как отбились гранатам, точнее, заставили толпу как-то замедлиться, все же начать растекаться, обходя нас, я смог расклинить зажевавшую патрон мясорубку, солдатики набили нормально торчащий сверху магазин... Тут и подоспели сразу с двух сторон кавалеристы - и союзные с запада подошли, открыв огонь прямо с седел, и с востока показались, рассыпаясь лавой, рисские драгуны, сверкая саблями. Колечко замкнулось, и валащцы начали сдаваться. Из роты осталось едва треть состава. Где-то в ходе этих боев, я даже не уловил когда, убили Борьку. Вот же непруха. Обидно как. Последний из старичков, единственный, кто меня еще хоть как-то волновал в этой быдломассе. Но, что поделать, отметил это как-то отстраненно. Чем дальше в лес, тем толще щепки летят. Убили его, а могли и меня - несколько раз только чудом пролетало мимо, и кепку мою где-то сбило, и сдается мне, ничем иным, как пулей. Вот, так примерно и живем.

  ***

  Валашская армия еще несколько дней пыталась вырваться, тыкаясь всюду своими обессилившими колоннами пехоты и изредка - кавалерии. Но первый неорганизованный натиск был отражен, а дальше удавку затягивали артиллеристы, спешно усиливая кольцо из пехоты и кавалерии. Противопоставить этому валашцам было нечего - вся их артиллерия разбита или брошена без снарядов у переправ. Спустя несколько суток началась постепенная сдача в плен. Войне подходил конец.

  А мы в это время были уже далеко - соединившись с рисскими частями, мы моментально перешли из-под союзного командования, наоборот, прибрав под свое временное командование грузовики с ездовыми, и рванули к Эбидену. На севере город уже отрезали от гор конные отряды, а пехота, пусть и относительно мобильная, как наша, подтягивалась, стараясь блокировать город с юга. В Эбидене все еще оставался князь Орбель, и потому мышеловку следовало срочно захлопнуть - войск в городе вовсе не много, и баронские штурмовики, наверняка, запросто выковыряют поганца из его рейхсканцелярии.

  Оставалось нам до города всего-то верст двадцать каких-нибудь, и если бы не шикарные широколиственные леса, которые окружали Эбиден, мы бы его уж могли видеть. А так как раз узрели опушку этих кущ, специально сохраняемых и преумножаемых всеми князьями. В лесах поддерживался порядок, за попытку срубить там дерево - сажали на кол, из этого же дерева обычно и сделанный, причем иногда со всей семьей. Охотиться тут разрешалось только с особого повеления князя, особа приближенным к телу, или приближенным к приближенным. Смотрелось то даже издалека красиво и величественно, даже не верилось, что за этой стеной огромных дубов и кленов, там, дальше - расположен огромный индустриальный центр. Красиво, чорт подери!