Ландскнехт. Победителей не судят (СИ)

  После получения приказа завертелось все. Наш убогий лагерь в считанные дни превратился в охренительно укрепленный ротный опорный пункт, причем по местным меркам крайне тяжеловооруженный. Оружия-то, пусть в основном трофейного, было собрано немало. Имелась и пара трехдюймовых минометов, и несколько шестифунтовок легких - и то и другое, правда, почти без боеприпасов. Пулеметов зато и патронов к ним - заешься. Я даже не стал собирать разобранный прикарманенный трофей - и так хватало. Жаль, пара трофейных крупняков оказалась без боеприпасов вовсе - здоровенные дуры, вроде наших ЗУшек, двуствольные, замки через коромысло связаны, пружина связана с подавателем магазина - заряжающие выжимают рычаги, вкладывают в лоток кассету-пачку с патронами - судя по гильзам, дюймового калибра, не меньше, на десять штук - и готово. Наводчику только барашки покрутить, навести на цель, и спуск нажать - и максимум очередь аж в двадцать пуль, с обоих-то стволов. Судя по разметке прицела - на три километра лупить способна. Но, патронов нету вовсе. Зато остальными пулеметами ощетинились, наспех обучив почти всех солдатиков по крайней мере стрелять, даже учебные стрельбы провели. Загородились брустверами из свернутых лишних палаток, телег и вязанок сена. Сейчас еще и копаем понемногу, как по-настоящему. Так что теперь наш лагерь хрен возьмешь. Вопрос только - кому он сдался? Но - сидим в осадном положении, как предписано, ждем приказа.

  Шмульке виноватый ходит, я первым делом побежал его освобождать. Судя по виду - и не битый вовсе, но я это исправил сходу, прикладом легонечко. Хорошо хоть, все накарябаные им протоколы были с ним, отличная вышла растопка. Ничего, поговорим потом с ним, тем более, он лишился 'конфискованных' пяти золотых, что я ему тогда выдал, и естественно эти деньги внесены уже в опись изъятого у Верных, и ему не светят. Он не дурак за пять золотых себе статью навешивать, тем более сейчас, когда строгости военного времени. Пообещал ему навалять потом, как следует, и компенсировать часть утраченного. Возможно. Он проникся, что теперь мне должен, и ведет себя хорошо.

  Ну и с 'женой' у меня вышло... То есть не вышло. Проще говоря - пропала Лиа. По утру обнаружилось, что нет ее, и не только в моей палатке, но и в лагере вовсе. Свинтила с вещами. Еще и бабла прихватив немного. То, что было на расходы отложено. Дурочка, ей Богу-же. Там и было то от силы тридцатник золотом, тоже, конечно, сумма. Видать, все же подслушала она нашу беседу, да и решила не рисковать, как началось - подорвалась, да и ходу. Ну, да - Боги ей судьи. Не пропадет, она такая. И деньгами распорядиться сумеет правильно. Ладно, не было ничего, и не надо. Хотя и грустно немного.

  Две недели прошли в тупом сидении в лагере, майор Карр, от греха, запретил даже на разведку кого-то выпускать, от силы до ручья за водой отправлялись. Но дисциплину поддерживали, потому показавшегося на дороге нарочного остановили предупредительным выстрелом, и общался с ним начкар на дистанции метров в сто от ворот. Мол, все у нас по-взрослому. Потом, конечно, пропустили. И только что на портянки не порвали, требуя новостей.

  Новостей он привез. Прежде всего, Манифест князя Велима. Душевноболезный брат убиенного князя Вайма, он, как только горестное известие сие достигло ушей его, превозмог болезнь свою и печаль, осознавая ответственность свою, за народ свой. Превозмогши болезнь, немедленно отправился в Альмару, по пути посетив некий чудотворный монастырь в горах, где случилось чудесное и полное исцеление князя Велима, от хвори его душевной. И по приезду в столицу возложил он княжий венец на голову свою, и не жалея себя принялся нести тяжкое бремя справедливого правления землей своей, изрядно увеличившейся. Приняв бразды правления, новый князь возвестил, что, несмотря на тяжкую утрату, нестерпимой болью жгущую его сердце, он не прибегнет к мести и пролитию невинной крови, а посему лишь устранит от власти тех, кто повинен в случившемся, но не станет казнить безвинных и тем более семьи их. За сим, всем подданным следует присягнуть на верность новому князю (это больше формальность, для нас, например, присяга идет автоматически, как бы продлением старой, в контракте прописано), правление которого, несомненно, будет милостивым и справедливым...

  В общем, вполне стандартный себе манифест, разве сплошь тонкой красной ниткой проходило об справедливости и отмене неправомерных приговоров, разбирательстве и амнистии, и тому подобному. Кроме манифеста привезли нам приказ об отмене военного положения, и о том, что следует оставаться в местах дислокации до дальнейших распоряжений. А так же представить списки арестованных Верными, и прочие ходатайства и доносы. Ну а остальное - попросту газет привез. Эбиденских, конечно, каких еще. Пока господа офицеры готовили поляну, чтобы, как положено, отметить коронацию, пусть и запоздало (солдатам тоже объявили о событии, обещав выдать усиленный паек и винную норму), я эти газеты и проштудировал.