Ландыши, приносящие смерть

На следующий день после похорон своего отца, Ксения наведалась в роддом, благо, что он был единственным в районном посёлке. Всё, что ей удалось выяснить полезного для себя, что работавшая в год её рождения акушерка уже на пенсии, но, слава богу, жива. Кроме того, она сумела раздобыть адрес пенсионерки.

Ксения зашла в магазин, побродила между прилавками, набрала пакет продуктов и отправилась к акушерке. Пожилая женщина с трудом передвигалась по квартире, запах давно не проветриваемого помещения был спёртым. Чувствительное обоняние девушки уловило смешанный запах кислой капусты, лекарств и мочи. Ксения осторожно переступила порог квартиры с незапертой дверью, находившейся на первом этаже, и подавила подступившую тошноту. Она доброжелательно поздоровалась с бывшей акушеркой, которая вышла ей навстречу, опираясь на костыль, и, объяснив, что разговор будет конфиденциальным, прошла в комнату.

Ксения, освободив заваленный тряпьём стул, села на него и, поставив рядом пакет, прислонив его к ножке стула, скромно произнесла:

— Я тут вам небольшой гостинец принесла.

Пожилая женщина небольшого росточка, в замызганном, застиранном байковом цветном халате, с коротко стриженными седыми волосами, села в старенькое кресло с протёртыми подлокотниками, быстро бросила взгляд на пакет и промолчала, пристально разглядывая незнакомку.

Девушка не стала ходить вокруг да около и сразу обратилась к акушерке с волнующим её вопросом:

— Баба Люба, — именно так представилась ей пожилая женщина. — Не помните ли вы роженицу, которая в 19.. году оставила в роддоме девочку?

Баба Люба, доселе не понимавшая интерес к ней молодой особы, встрепенулась:

— Уж не ты ли эта девочка?

— Я, — коротко ответила Ксения, и на глаза её невольно навернулись слёзы от жалости к себе.

— Ну, уж и не знаю, чем я могу тебе помочь, — заёрзала в кресле щупленькая женщина. — По закону тайну удочерения нельзя раскрывать никому.

— Да, какая тут уж теперь тайна, — спокойно произнесла Ксения, соображая, что придётся, наверное, доплатит этой старухе за информацию. — Родители мои оба умерли, осталась я одна, может, сумею родную мать разыскать, всё же родная кровь.

— Да-а-а-а, грехи наши тяжкие, — произнесла баба Люба и замолчала? уставившись в одну точку, словно увидела что-то только ей ведомое в противоположной стене.

Небольшое денежное вознаграждение, перекочевавшее из кошелька Ксении на стол, развязало акушерке язык.

— Раньше-то Светлана с Алексеем жили в квартире напротив моей. Это уж потом они в центр перебрались. Светлана как-то посетовала, что у неё больное сердце и ей врачи запретили иметь детей. А ей, бедняжке так хочется иметь ребёночка. А тут к Машке Сидоровой, что жила в соседнем доме, приехала из Новообска подруга в положении, Анька Танеева. Приехала она отдохнуть на выходные, а тут случились роды, как раз в мою смену. Девочка родилась абсолютно здоровая, без каких-либо отклонений, но молодая мать наотрез отказалась забирать ребёнка. Мы её всей сменой уговаривали не отказываться от родного дитя, — сообщила баба Люба, повязывая на голову светлый платочек и вытирая уголком этого платка свой сморщенный рот. — Но она ничего слушать, не хотела, девочку ни разу на руки не взяла и ни разу к груди не приложила, хотя молока у неё было в избытке. Так и пролежала молодая мать все дни в палате, отвернувшись к стенке. А как только её выписали, сразу укатила в свой Новообск. Про девочку-то, это я Светлане рассказала. А она сделалась как одержимая: заберу её из роддома и всё тут. И ведь добилась своего. Вот так-то.

Ксения и предположить не могла, что рассказ бабы Любы так её расстроит. Она вышла из обшарпанного подъезда, села на пустую скамейку и тихо заплакала.

«За что? Почему? Какие такие сверхсложные у родной матери были обстоятельства, что она не захотела забрать меня из роддома?» — думала Ксения, не в силах подняться со скамейки.

Очистив немного слезами душу от обиды, она решила во что бы то ни стало разыскать родную мать.

Рядом с Ксенией на скамейку сели молодые люди, они громко что-то стали обсуждать и весело смеяться. Девушка неторопливо поднялась и пошла прочь, боясь потерять свою мысль.

«Если у матери другая семья, я не буду лезть в неё, — рассуждала Ксения. — Если у неё есть ещё дети, так это вообще будет здорово, у меня появится брат или сестра».

Отыскать след матери не составило труда, тем более, что она почему-то не сменила фамилию. Пока Ксения оканчивала университет, она пристально следила за судьбой матери и практически знала о ней всё.

По окончании университета она вслед за Танеевой приехала в село Боровиково. Благо, что в сельские школы педагоги требуются всегда, поэтому директор школы была рада принять на работу дипломированного специалиста.

Ксения два месяца присматривалась к Танеевой Анне Андреевне и почти даже сдружилась за этот период с библиотекарем школы.