Лангбэрроу (ЛП)

— Найди их, Улитка, — сказала она и сжала его руку Она закрыла глаза и слушала, как он уходит.

Доктор вытер лицо рукавом.

Он оставил Инносет лежащей у подножия белоствольного дерева. Когда Барсук начал следовать за ним, он сказал «Нет!» и машина остановилась.

— Иди за помощью, — сказал он, и аватроид ушёл.

Доктор пошел по коридору. Осталось недалеко. Место было слишком знакомо.

Он достиг двери. Дверь в то место, где он нашел убежище от абсурдного, ложного, полностью искусственного галлифрейского детства.

Дети моего мира были бы оскорблены.

Место, где он копил пятимерные карты зведного неба и читал трипстедовскую «Флору и фауну Вселенной» (сокращенную для юных читателей), делал макеты птичьих крыльев и вырезал своё имя на крышке возмущенного стола.

Они говорили, что галлифреец не взрослеет, пока не изучит собственный язык. Было тихо. Он ожидал целое эхо воспоминаний, когда открыл дверь.

Но он услышал только писк жука.

Его комната была пуста. Лишена мебели и изобретений, как будто его собственное воспоминание было изгнано.

Он сел на полу у пропасти.

Кое-кто хорошо знакомый был на втором этаже.

Фигура стояла на краю, пристально глядя вниз в мерцающие глубины.

— Крис, — сказал Доктор.

— Ты слышишь их? — спросил молодой человек. — Я должен пойти к ним.

— Возвращайся, Крис, — сказал Доктор. — Эти мысли предназначаются для меня. Они не твои. Крис не обернулся. Его лицо пылало и было похожим на маску.

— Нет, они зовут меня.

— Что они говорят?

Крис направился вдоль стены.

— Они зовут меня. Они ждут. Они зовут Доктора.

Доктор догнал его, но Крис бросился с края и исчез в свету. Тишина.

Он посмотрел в невозможную глубину. Он искал иной путь попасть туда. Его пальцы сжимали рукоятку меча.

Он пошел назад, расталкивая дикие ветви, туда, где лежала Инносет. Она была холодной.

— Инносет?

Только форма во влажном платье. Никаких мыслей. Никаких мечтаний об обновлении. Только пустота и холод.

Он сидел на полу в болезненном искусственном освещении, держа ее за руку. Это было худшим моментом в его жизни.

Он долго смотрел на некогда знакомые черты ее лица. Наконец он наклонился и развязал шнуры, которые держали большую катушку заплетенных волос.

— Дорогая кузина, простите мне этот последний позорный поступок. Используя ножницы, он освободил голову от тяжелого груза.

Нет больше вины. Путешествуй свободно.

Он вернулся в свою комнату, раскрутил локон и привязал один конец к ветке. Проверив, что она выдержит, он начал снижаться в глубину.

Мысли походили на языки тихого огня. Спускаясь, он видел фигуры, цеплявшиеся за стены.

Он узнавал лица. Кузены. Талгел, Ховор Вариативный, Фарг и ДеРусифа. Но их лица были искривлены и измождены. Мэлджамин и пухлая Сэлпэш, теперь слабая тень себя прежней. Надменная Целезия и маленькая Джобиска.

Лица, горящие в аду их собственных мыслей.

Их становилось больше. Все смотрели с тихим обвинением.

Жалкие, пустые и истрёпанные персонажи с зияющими глазами и ртами собирались вокруг него, как линчующая толпа вокруг рваного чучела. Здесь не было ни обновления, ни возрождения.

Питаясь злостью, его кузены дегенерировали в собственную горечь. Он был рад, что Инносет избежала этого.

Вскоре шахта расширилась в пещеру, где они, толкаясь, собрались в группу.

— Я здесь, — сказал он. — Я имею право, клянусь всем вам. Он не услышал ответа.

Он пробирался сквозь толпу, пока не увидел фигуру, горбящуюся на полу пещеры. Доктор присел возле Криса. Руки молодого судьи обхватывали голову. Он кивнул.

— Мне жаль, — простонал он. — Мне так жаль. Доктор потянулся своим разумом к мыслям Криса.

Сила презрения кузенов отбросила его назад. Ненависть за все мучения и вещи, что они потеряли. Он не принадлежал Семье. Они отклонили его.

* * *

— Они пошли сюда, — сказала Лила.

Они шагали по белой пыли, разлетевшейся после взрыва группы выпуклых грибов. Следы вели внутрь, в открытые ворота, и прерывались в пещеристом затопленном зале.

Дороти указала на группу лодок на дальней стороне.

— Представляешь себе плавание? — сказала она. Лила посмотрела на черную воду.

— На вашем месте я бы не смогла, — произнёс знакомый голос.

К ним спускалась Романа. Ее волосы были острижены, и она была одета в алую тунику с серыми брюками и практическими ботинками.

«Выглядит как мальчик», — подумала Дороти.

— На сей раз я действительно здесь, — сказала Романа и обменялась рукопожатием, чтобы доказать это. — Вы нашли его?

Дороти и Лила переглянулись.

Для Глоспина стало неожиданностью, что ТАРДИС так легко приняла вертикальное положение. Оуис уже оправился от отравления и помогал Ринду.

— Нам по-прежнему нужен ключ, чтобы проникнуть внутрь, — сказал капитан Редред. Глоспин исследовал двери корабля.

— Не обязательно, — ответил он. Он поддернул дверь пальцем, и она открылась. — Кто-то забыл позаботиться об этом.

Кузены встали за его плечами. От тёмного интерьера доносилось жужжание.

Внезапный порыв ветра создал небольшие пылевые смерчи. Новая дрожь пробежала по Дому.

— Что случилось? — спросил Ринд, глядя на галереи. — Похоже на предупреждение. Глоспин кивнул в сторону Зала.