Лангоя

   Мы вместе спим. Вместе ходим на Обь по воду . Варим из привезенных мамой налимов, которых я принял в начале за поленья, вкусную уху. Много лет прошло с той поры, а вкус и чудный аромат той, маминой ухи я помню до сих пор.

  -Ишь ты, прямо ожил мальчонка - то,- пробурчала тетка Павлишка окинув меня своим суровым, неприветливым взглядом . - Прям аж светится весь.-

  - Ничего,- почему - то шепотом отвечала ей мама, прижимая меня к груди.

  -Он выживет. Один он у меня остался. Никого больше на всем белом свете. - и с мольбой смотрела на Павлишку , как будь -то от нее зависело, придется мне жить в этом мире или нет.

   Счастье мое продолжалось не долго. Через неделю в нашу избу ввалился конюх, Пименыч , как звали его возчики, и роняя на пол искры от источающей махорочный дым огромной самокрутки объявил, что отдых закончился. Лошади отдохнули . Ящики с рыбой загружены в сани и по сему , пора в дорогу . Я стоял прижавшись к стене спиной и из подлобья смотрел на ненавистного мне конюха. Мне было, за что его ненавидеть. Ведь он пришел за моей мамой . и я опять надолго оставался один на один со своими страхами , волками , суровой Павлишкой .

   - Ишь ты, смотрит то как, - пробурчал конюх, заметив мой взгляд.

  - Словно волчонок дикий, пра слово. Того и гляди кинется.

  -Да это он так. Просто он один остается. Поспешила мама заступиться за меня, прикрывая меня собой от колючего взгляда конюха.

  - Маленький он еще совсем. Страшно одному -то .

   Одному то, оно конечно... , не сладко, оно ... Понятно в общем. Дело такое . Но я здесь не причем . И на до мной начальство имеется. Так - то вот,- и выпустив на прощание целое облако едкого махорочного дыма, конюх исчез за дверью.

   Все время , пока мама одевалась, я молча стоял у стены и изо всех сил стиснув зубы сдерживал рвущиеся из глаз слезы. Плакать , провожая маму в дорогу , было нельзя . Мама может не вернуться. Так сказала мне тетка Павлишка. А если мама не вернется, то и она меня больше кормить не будет , и я просто сдохну один , так -как никому , кроме своей мамы , я не нужен . Слезы горячим потоком хлынут из моих глаз после того , как моя мама , торопливо поцеловав меня в лоб и перекрестив уйдет и я надолго останусь один .

   Вернулась мама через две недели. - Заболела я, сынок,- прошептала она хрипло с трудом перешагнув порог . По красному от жара лицу стекали крупные капли пота . В груди что - то клокотало и хрипело . Мама почти не могла говорить . Сильные приступы кашля буквально душили её не давая дышать . Она часто теряла сознание и тогда я плакал прижимаясь к ней и умалял не умирать первой.

  -Пусть сначала умру я, а уж после и ты,- просил я её. Устав плакать , я подолгу лежал молча рядом с мамой ожидая , когда за мной придет смерть... Она мне казалась похожей на суровую тетку Павлишку , по прежнему навещавшую нас каждый день .

   Только через много - много лет я смогу оценить все то, что сделала для нас с мамой эта суровая с виду, но добрая и душевная женщина в то трудное и страшно тяжелое для нас время. Увы , прозрение придет ко мне слишком поздно . Павлишки уже не будет на этом свете , и мой долг перед ней , мой человеческий долг, останется не оплаченным .

   Болела мама весь остаток зимы и только весной, когда теплые солнечные лучи растопили сверкающие сугробы снега и согрели объятую холодом землю , мама в первый раз смогла выйти на улицу.

   У крыльца, не поделив что - то, шумно ссорились воробьи. С Оби доносились пронзительные крики чаек . По реке плыли , весело кружась, белые льдины

   - Вот и пережили мы с тобой зиму сынок,- прошептала мама, обняв меня за плечи, - права была твоя тетка Павлишка...

   После мы пошли на кладбище. Там, под поющими на вольном ветру высокими кедрами, спали вечным сном мой отец и рядом с ним мои старшие брат и сестра не нашедшие в себе сил пережить всех выпавших на их долю испытаний и лишений. Один большой могильный холм и рядом два маленьких холмика . Вся наша не большая семья .

  - В чужую землю легли, - тихо шептала мама, лаская руками близкие её сердцу могилы. Не уютно вам тут, среди чужих .- Я слушал слабый мамин голос и слезы наворачивались на моих глазах. И вскоре я непременно бы заплакал от жалости к умершим моим родственникам, но в это время с голубого , по весеннему, высокого неба , донесся ликующий лебединый крик. Большие белые птицы, плавно снижаясь, уходили за реку.

   - Прилетели , родимые , - тихо сказала мама, провожая глазами лебединый клин . На родину свою вернулись .

  - А мы, мама, мы вернемся когда - ни будь на свою родину? - спросил я.

  -Мы? - ответила мама грустно взглянув на меня . - Мы ,наверное , не вернемся. Как их тут оставишь , одних . Не уютно им тут будет одним , в чужом - то краю .

   Мама говорила о дорогих ей могилах так, как будь - то не сырые , не ровные холмики были перед ней, а живые люди. _ Вот может ты ,- продолжила она помолчав. - может ты сможешь, когда вырастешь . Съездишь да поклонишься в пояс земле родной от нашего с отцом имени . Поклонишься , да прощения попросишь . Не наша в том вина , что покинули мы её , земелюшку нашу. Не по своей воле ушли ...