Ланкаст. Первая планета

Больше всего людей страдало от обширных ожогов, лишь малая часть сидела с переломами и царапинами. Вероятно, противник воюет с типом оружия, оставляющим как раз такие повреждения. Пулевых ранений не увидела, пистолеты здесь явно не в ходу. Набрав в грудь побольше воздуха и подавив в себе отвращение к толпе, руки на автомате начали набирать необходимое и засовывать в уже висевшую на плече сумку. Здесь такие носили все, как и белую одежду, идентичную моей. Наверно оттого те люди не стали ничего у меня спрашивать, а просто пустили на самотек этот инцидент. Судя по их выражением на лицах, здесь не часто увидишь медицинский персонал, спящий на этих кроватях, если их можно так назвать. Закончив собирать вещи и почувствовав, что сумка стала несравненно тяжелее, чем была, я как раз собиралась броситься в бой с ранами, как делала вчера.

Не знаю, на сколько десятков солдат меня хватило сегодня, но уложив очередного на его койку и строго настрого запретив вставать в ближайшее время, самой захотелось последовать своему совету. В таком режиме отбивалось всякое желание быть врачом на Земле, особенно если учитывать разницу в отношении пациентов там и здесь. На этой планете каждый был тебе благодарен за помощь, а все потому, что по сути – это не работа людей и даже не их обязанность. Судя по услышанной краем уха информации, да и словам женщины в красном и Мартина, роли врачей здесь всегда играли Ланкасты, но сейчас их остались единицы. Большая часть разлетелась по вселенной в поисках меня, чего уж таить, а другая часть бросилась в погоню за Настей, по крайней мере, как известно мне. Вероятно, до них еще не дошли новости о том, сколько из их товарищей погибло, прибыв на Землю.

Сумка с медикаментами опустела, остались лишь несколько баночек, припрятанных для Флориндо. Каждый раз, когда вспоминалось это имя и человек, носивший его, меня передергивало. Сколько боли он вынес ради того, чтобы оставаться здесь, уму непостижимо. Мои труды в области его ран – самое незначительное, чем можно отблагодарить принца. От размышлений на эту тему отвлекла рука, легшая на плечо, привлекая к себе внимание. Все та же женщина с красными волосами и соответствующей одежде кивнула головой в сторону выхода и сама медленно направилась туда. Время, отведенное здесь, прошло, нужно вернуться в камеру. Сорвавшись с места и стараясь не выпустить ее из поля зрения, мне приходилось пропихиваться между работающими людьми, то и дело, повторяя извинения. Ланкаста же пропускали без вопросов, перед ней расступались все. Некоторые даже шагу прибавляли, что бы успеть убраться с ее пути. Вот бы сообщить им, кто я такая и заиметь такое же уважение. Встряхнув головой, прогнала эту мысль. Мне не нужно уважение, как у нее, у меня есть другой идеал поведения, и вот к нему-то и буду стремиться.

Мы покинули зал, прошли через раздевалку и вышли в общий коридор, ведущий к нашей камере. У меня в голове крутилась куча вопросов, но нельзя задавать их ей прямо здесь, где нас то и дело обходили люди. Чувствовала ли себя заложницей или пленницей? На самом деле нет, и это напрягало, так как я таковой была. Только рот открылся для самого из безобидных вопросов, как поток людей, снующих мимо нас, заметно увеличился, притом, если прежде все спокойно шли по своим делам, сейчас большая часть переходили на бег, куда-то спеша. Заметив такую тенденцию, женщина остановила мимо пробегающего солдата за локоть.

– Что происходит? – поинтересовалась она, а тот застыл, смотря на нее испуганными глазами, словно не понимая, чего от него хотят. Определить к какому персоналу относится этот человек, было нетрудно, стоило лишь рассмотреть его военную форму, почти такую же носили все на корабле.