Ланкаст. Третья планета

Местность вокруг выдернутой скамейки была похожа на эпицентр взрыва или пожара, ничего такого прежде не видела. От асфальта шел дым, и я не смогла даже на него наступить, настолько он расплавился и стал мягким под ногами. Деревянное сидение и кусты рядом стали пеплом, металл погнулся, а мусорное ведро превратилось черт знает во что, так как было пластиковое. Мои ноги тряслись, а во рту пересохло. И тут глаза наткнулись на них. Я не видела лиц, лишь очертания фигур. Парень в черном плаще стоял на одном колене с вытянутой вперед рукой и стрелял по кому-то в глубине парка чем-то зеленым, похожим на стрелы, прямо из запястья. Они вырывались, удлинялись и пронзали тьму, преследуя свою цель, словно это было в порядке вещей. Вдруг раздалась еще одна вспышка света, но в этот раз она летела не ко мне, а к парню. Сделав кувырок через голову, он оказался вне зоны поражения, продолжая обстрел. Огромный шар света врезался туда, где тот был всего секунду назад, и от асфальта так же пошел дым, как и рядом со мной. Я стояла на земле за остатками скамейки, наблюдая за своеобразной, явно не земной перестрелкой с открытым ртом, забыв обо всем на свете. То, как виртуозно человек со стрелами из запястий уворачивался от шаров и одновременно атаковал сам, захватывало дух.

Для меня стало огромной неожиданностью, когда что-то острое воткнулось в область шеи сзади. Ноги подкосились и не удалось устоять на них. Раздался крик и только спустя какое-то время я поняла, что это мой крик. Человек в плаще обернулся, в два прыжка оказался рядом, параллельно паля куда-то мне за спину. Боль пронзила все тело, руки и ноги не подчинялись командам разума, слезы брызнули совершенно неуправляемые. Картинка перед глазами стала расплывчатой, а сознание постепенно ускользало, я это чувствовала и знала, как такое происходит. Последнее, что разум помнит про тот момент в парке, это как кто-то уверенно подхватывает меня на руки и уносится прочь. Резкий порыв ветра, ударивший в лицо подтвердило это. Перед тем, как окончательно потерять сознание, мозг вдруг осознал, что Антон не мог быть этим человеком в плаще, а значит остался где-то там. Но предупредить своего спасителя не могла. Перед глазами потемнело и я впала в забытье.

Обычно не лежу на кровати и не прихожу в себя, а стою рядом и направляю человека словами, или же колю обезболивающие, чтобы у него появилось желание вернуться в этот жестокий мир. Когда все твое тело болит, руки и ноги едва слушаются, а голова трещит по швам, у большинства людей пропадает желание жить. Некоторые продолжают бороться ради родных, семьи, собственных моральных принципов, но ко мне это не имеет отношения. У меня нет ничего такого, за исключением стремления помогать больным. Но оно не стоит того, что бы вынести эту боль. Вот он тот момент, когда моя шея и тело в буквальном смысле на себе ощутило, что такое настоящая агония. Я не знала где я, и что со мной, тело было неподконтрольно и определить больничная это кровать или диван не представлялось возможности. Создавалось впечатление, будто вообще зависла в воздухе, не касаясь ничего. На самом деле просто все рецепторы чувств отключаются и кожа не передавала в мозг сигналов о том, например, какова мягкость матраса.

Где-то недалеко раздавались голоса, но пока мой слух не мог разобрать слов. Все это еще больше смахивало на плохой сон, после просмотра фантастики, но ломота и боль в теле подтверждали реальность ситуации. Пытаясь восстановить хронологию событий, в голове всплыло имя Антона, усугубив ситуацию. Срочно требовалось позвонить ему и убедиться, что с парнем все хорошо. Вот только руки наотрез отказывались двигаться, как и веки не хотели подниматься. Сложившаяся ситуация начинала серьезно злить и пришлось напрячь слух так, как никогда прежде, чтобы расслышать и понять слова чьего-то спора в непосредственной близости.

– Талон тут не причем. Он нас не предавал, эта сопля тебе внушила такие мысли? У нас был договор, что он доставит нас на планету, высадит тут, чтобы мы смогли найти тебя, и свалит куда подальше, чтобы его товарищи не выследили корабль и не последовали сюда. Вот только один корабль уже был до нас здесь, не знаю почему. А парня вероятно поймали и ему сейчас не позавидуешь. Какого черта им вообще от нее-то надо? – этот голос был не знаком, но звучал он уверенно и злобно, словно все вокруг круглые придурки, а он один знает и понимает все, но не может это втолковать остальным в голову.

– О, господи. Согласна, не важно, как они нас нашли, главное, что они уже здесь. Ты ей в глаза смотрел вообще? – голос, свойственный только Насте узнала сразу, вероятней всего сейчас я лежу на своем диване дома, иначе, как еще можно объяснить, что эти пришельцы обсуждают свои дела так громко, не боясь быть услышанными.

– Ты и сама прекрасно знаешь, что я там ничего не увидел, – раздражение, вот что на самом деле слышалось в этом голосе. Не злоба, а самое настоящее раздражение. Возможно с нотками ярости, но не столь заметными.