Ланкаватара сутра

В буддизме Махаяны Будда — не единственный, кто занят работой по просветлению или спасению мира. Хотя он и сам в состоянии принять такое множество форм, как того требуется разумным существам, всё же ему при этом помогают его последователи или «сыновья» (putra, suta или aurasa), как их называют в сутрах Махаяны. Таким образом, бодхисаттвы являются сыновьями Будды, и они неутомимо, с великим усердием и прилежанием служат делу буддизма. По сути можно сказать, что реальная работа по спасению мира ведётся этими духовными воинами, возглавляемыми Буддой. Основатель учения временами представляется нам слишком отдаленным, слишком невозмутимым, слишком надчеловечным, и образ его зачастую теряется в перипетиях наших мирских борений. Но бодхисаттва всегда с нами и всегда готов быть нашим доверенным лицом, поскольку воспринимается как делящий с нами наши страсти, порывы и стремления, вносящие в наше существование столько беспокойства, но при этом служащие и возвышению нашей человеческой жизни.

Поистине же, все разумные существа — бодхисаттвы, но могут быть невежественными и допускать ошибки. Они все — Джинапутрас (jinaputras), то есть сыновья Победителя[16], и имеют в себе всё необходимое для достижения просветления. Бодхисаттвы, последовательно прошедшие все ступени лестницы бхуми[17] и в силу этого способные распространять свою помощь на нас, действительно являются нашими братьями. Поэтому в Ланкаватаре Махамати зачастую начинает свои вопросы так: «Я и другие бодхисаттвы...». Махамати — наш глашатай, выражающий наши желания и стремления.

Таким образом, невозможно установить исторически, как эта концепция развилась в буддизме, первоначальной целью которого, кажется, было достижение уровня Архата. Но мы можем утверждать, что сущностью Бодхисатвости[18] является несомненное подтверждение общественной, альтруистической природы человека. Какого бы [уровня] просветления он ни достиг, ему надлежит поделиться этим со своими товарищами-существами. Эта идея ясно выражена в Махаяне в виде так называемых «Десяти обетов Самантабхадры[19]». Бодхисаттва — человек «[десяти] неистощимых обетов» (daśanishṭhāpāda). Без них он не будет собою. Чтобы спасать мир, возвышая всех своих товарищей-существ до того же самого уровня мышления и восприятия, на котором находится он сам, а не отдыхать, не погружаться в Нирвану, пока эта работа не будет завершена, сколь бы бесконечно долгой и невыразимо трудной она ни оказалась. Таков бодхисаттва. Обет спасения всех существ, известный в терминологии Махаяны как изначальный или пурва-пранидхана[20], не может быть даже на мгновение отделен от жизни бодхисаттвы.

В окружении своих благородных сыновей Будда не может оказаться не способен рано или поздно освободить всех существ от бремени кармы, неведения и жажды жизни. Ввиду этого он неизменно наделяет бодхисаттв своей могущественной силой (prabhāva)[21] и покровительствует (adhishṭhāna)[22] им в их стараниях привнести просветление в этот тройственный мир[23].

Невежественные

Та жизнь, которою живёт большинство из нас, — мучительное занятие, поскольку мы должны многое претерпеть. Нашим желаниям препятствуют, наши стремления заходят в тупик, а хуже всего то, что мы не знаем, как выбраться из этого омута алчности, гнева и безумия страстей. Мы находимся на совершенно другом краю существования, противоположном тому, где обитает Будда. Как нам преодолеть эту пропасть и достигнуть другого берега?

Махаяна так определяет условия, в которых пребывают все чувствующие существа: все чувствующие существа вскормлены желанием (tṛishṇā) как матерью, которую сопровождают услаждение (nandī) и гнев (rāga[24]), в то время как неведение (avidyā) подобно их отцу. Стало быть, чтобы излечиться от болезни, следует положить конец непрерывному действию этих двойственных ядов. Когда это происходит, достигается состояние, называемое [конечным] освобождением (vimoksha), это и есть высшее счастье. Таким образом, основной буддийский вопрос звучит так: «Как достигнуть освобождения?». Отсюда и происходит вся философская система Махаяны.

Обращение вспять (паравритти

)