Лапка-царапка (ЛП)

Джим задумчиво нахмурился. Должен ли он чувствовать себя виноватым из-за того, что влюбился в женщину, настолько отличающуюся от бывшей жены, насколько это вообще возможно? Правда, Эдит такая же сообразительная, добрая, как Стеф, и — он почесал шелковистые рыжие ушки — тоже очень любит кошек. Как бы то ни было, вины за собой он не ощущал.

— Папочка, а новый котёнок — альбинос. Он весь беленький с розовыми глазками, как у кролика! — крик Хлои возвестил о её появлении.

Следом шла Эдит, баюкая белый меховой комочек. Она выглядела расслабленной, в уголках губ притаилась мягкая улыбка. Хлоя заметила кошку на руках Куррана и резко остановилась. Потом медленно, как научила её Эди, приблизилась и почесала рыжую красавицу между ушами.

— Привет, Изи-Пикси, — поздоровалась Хлоя, посмеиваясь. Новая двойная кличка казалась ей невероятно забавной.

Кошка подалась к малышке и заурчала. Дочь взяла Джима за свободную руку и потянула к двери, где, наблюдая за ними, стояла Эдит. Он начал различать эмоции, отражающиеся на лице доктора Хенделмен, с удивлением вспоминая, что когда-то оно казалось ему совершенно бесстрастным. Просто её чувства проявлялись не так ярко, и, чтобы научиться их «читать», требовалось время. Они были подобны санскриту, а не ярким граффити.

— Смотри, папочка, розовые глазки! — повторила Хлоя и подпрыгнула.

Резкое движение напугало котёнка. Зашипев, он вырвался и, цепляясь коготками за футболку, забрался на плечо Эдит, исчезнув в облаке волос.

— Ой! — Она потянулась, чтобы достать котёнка, но он снова зашипел и ещё глубже зарылся в густые волнистые пряди.

— Погодите, — остановил её Джим, передав Изи-Пикси дочери. — Он слишком запутался. Сейчас я его освобожу.

Курран зашёл за спину Эди и, запустив пальцы в тяжёлые каштановые локоны, поднял их наверх, открыв шею. На ощупь они оказались точно такими мягкими и шелковистыми, как он и представлял. У него пересохло во рту. Эдит замерла. Воспользовавшись замешательством, котёнок метнулся к другому плечу. Задняя лапа малыша попала в ловушку из волос, и он пискнул. Джим завёл одну руку вперёд, как бы приобняв Эдит, и поднял кроху за загривок. Тот жалобно мяукнул и обвис.

— Не обижай его! — воскликнула Хлоя.

— Ему не больно, — слегка прерывающимся голосом заверила Эди.

Другой рукой Джим стал выпутывать трусишку из западни.

— Животные-мамы носят своих детёнышей за загривок, — громко и отчетливо произнесла доктор Хенделман. Курран заметил, что, чем сильнее она волновалась, тем более словоохотливой становилась. — Ты сама видела, что, как только твой папа поднял котёнка, он тут же обмяк и перестал вырываться. Это проявление безусловного рефлекса, свойственного новорожденным зверям, который призван облегчить их транспортировку. Со временем, когда особь наберёт вес, её уже нельзя будет носить таким образом — давление массы тела на кожу станет слишком сильным и болезненным. Но сейчас детёныш чувствует себя вполне комфортно.

Чем дольше Джим её касался, тем более заумной становилась речь. Если они когда-нибудь поцелуются, то Эди, наверное, выдаст формулу для путешествий во времени. Он ухмыльнулся и продолжил выпутывать проказника.

— Я ничего не поняла, — спокойно ответила Хлоя. — Попозже объяснишь мне ещё раз, только понятными словами?

— Ох! Прошу прощения! — воскликнула Эдит, шагнув вперёд.

Джим слегка потянул её за волосы, останавливая.

— Постойте немного спокойно и помолчите, — шепнул он ей. — Вы мне мешаете.

Отступив к столу, Хлоя опустила Изи-Пикси, затем плюхнулась на пол, скрестила ноги, оперлась локтями на колени и, положив подбородок на сжатые кулачки, стала невозмутимо наблюдать за взрослыми.

Эди притихла. Несколько минут Курран в тишине распутывал волосы, остро чувствуя жар её кожи даже при самом мимолетном прикосновении, упиваясь свежим ароматом шампуня, которым пахли гладкие локоны, находящиеся в нескольких миллиметрах от его губ. Джим ощущал присутствие Эдит каждой клеточкой своего тела…

Она сделала два глубоких вздоха. Старается побороть волнение? Что касается самого Куррана, то он не просто волновался, ему приходилось гораздо хуже. Он освободил последнюю прядку и убрал её с нежной щеки, продолжая держать Эди в некой пародии на любовное объятие. Надо только развернуть её, приподнять подбородок и…

— Долго ещё? — недовольный голосок Хлои в мгновение ока вернул Джима с небес на землю.

Он опустил руку.

— Нет, уже все.

Эди повернулась. Её глаза казались огромными и бездонными.

Черт, как он мог когда-то считать её внешность заурядной? Ведь она так изысканна, неповторима и… невероятно сексуальна. Пора уносить отсюда ноги, пока он не начал приставать к ней прямо при дочери. Джим пихнул котёнка Эди. Она взяла крохотный белый комочек и испуганно прижала к груди.

— Пошли, зайка, — сказал Курран Хлое. — Нам пора.

— Ну, почему? — Она вскочила на ноги. — Мы только что пришли!

— Не только что, а двадцать минут назад. — По лицу дочери стало понятно, что надвигается буря. — Обещаю, что в пятницу я приду домой пораньше, и мы пробудем в приюте в два раза дольше, договорились?