Лапочка

Схватив со стола сигареты, я вышел на балкон, прикрыл за собой двери и прикурил. Как же хотелось нажраться, хотелось заорать во весь голос, чтобы хоть немного стало легче на душе, но оставалось только курить. Сделав глубокую затяжку, приоткрыл окно, и обессиленный рухнул в кресло, вспоминая о своем маленьком, беспомощном сынишке. Его то за что? За что маю маленькую кроху забрали! Ублюдки, доберусь я до вас и уничтожу. Никто и никогда больше не посмеет тронуть мое!

- С чем пожаловал?

- Дарья, где же твои манеры? А «здравствуй», а поцеловать? - начал этот умник.

- Ты знаешь, Вова, - выплюнула его имя, - мой кулак отлично бы поцеловал тебя в глаз...

- Но у тебя определённо есть "но"?

- Есть! Не хочется марать руки о такое дерьмо, как ты.

Мужчина резко хватает меня за руку и шипит прямо в лицо, не отрывая взгляда от моих глаз.

- Была бы ты моей, я бы тебя наказал за такие слова.

- Да, но я никогда не буду твоей! Говори, зачем припёрся, и проваливай!

- Какая же ты сука, Золотарёва. Бедный Иван, как он тебя терпит?

- А ты за него не переживай. Повторюсь, тебе не быть на его месте.

- Ну, посмотрим. Посмотрим. Собственно, чего я приехал.

- Ну, наконец-то.

- Помнишь о гонках?

- Издеваешься? Это же в марте.

- Я не хочу, чтобы ты забыла.

- Такое не забуду. Только не понимаю, в чем твой интерес? Чего ты так переживаешь?

- А мы будем соревноваться на твой золотой байк.

- С чего вдруг?

- Он мне нравится.

- Нет! Исключено, - я собралась нажать на кнопку, чтобы открыть ворота, но Николаев меня остановил.

- На что хочешь ты?

- На желание. Если я выигрываю, ты оставляешь меня в покое, навсегда! Я медленно ехал по улицам, смотря по сторонам, в надежде, что все же удастся разыскать сына и Лапу, маму, которая явно напугана больше всех. Лапочка у меня очень мужественная, смелая, и я был бы ей благодарен, если бы она поддержала моих родных. Но кто знает, что там происходит и как ведут себя эти ублюдки. Только бы не применяли физическое насилие. От одной мысли об этом, я резко затормозил, и с психами выкинув сигарету в окно, обвел взглядом окружающих. И никого из моих родных! Все гуляли по заснеженному городу, наслаждались праздничными днями, витали в облаках и ожидали праздника, который в этом году у моего ребенка напрочь испорчен! А ведь мы собирались встречать Новый Год все вместе, а теперь все вместе ищем любимых. Какого черта в семь утра так много народа? Или я уже дни перепутал?

Впервые в жизни мне захотелось заплакать, и стыда за такое желание я не испытывал. Только вот расслабляться не имел права! Решив все же еще поездить по улицам, я завел двигатель и рванул авто по расчищенной дороге. Уличные фонари вырубили, и стало так серо и неприятно, словно погода была заодно с моей душой. Все вокруг ужасно давило на мое состояние, и погода, и веселье людей, и то что я не могу ничего поделать в сложившейся ситуации. Это жутко раздражало и выводило из себя. Я подставился, я точно где-то подставился! И если это Виктория со своей е*нутой на всю голову дочерью, то живыми им от меня не уйти.

Решив, что все же необходимо наведать Магистрову, развернул машину, вспоминая адрес, указанные в ее деле, которое мне нарыл начальник охраны. Сейчас были важны каждые малейшие детали, и я не мог упустить ничего, ведь на кону три жизни дорогих мне людей. И хоть я не до конца понимал, рассказ Дамир, но то что ему пришлось пройти ад, и бороться за любимых это факт. И они вместе с Лией, а матери всегда тяжелее дается страдание ребенка, снова переживают трудный этап в жизни. Потому что нет ничего хуже, когда у тебя отнимают самое родное.

В голове промелькнула мысль о Тате, и мне тут же стало мерзко. Ей отдавать родное не сложно, ради денег готова на многое, даже продать собственного сына. Сука, какой маразм. Какой же надо быть конченой! При том что проносила малыша у себя под сердцем долгое время!

- Ненавижу, - прорычал я, снова ударяя руками по рулю.

Ангелика бы точно никогда так не поступила! Я видел ее отношение к Мирославу, видел, как она трепетно и нежно о нем отзывается, как обнимает и с удовольствием занимается. И сын тянется к ней, а ведь дети все чувствуют, стоит вспомнить приход Виктории. Мирошка плакал, испугался и плакал, а вот Лапочка стала для него защитой, да и умом я понимал, что ему необходимо женское тепло. И обязательно, как только все разрешиться, я поговорю с девочкой обо всем, что касается нас, в том числе и о ребенке. Готова ли она брать на себя такую ответственность.

- О чем я только думаю, мне спасти их надо! Идиот!

Через час я остановился около загородного дома отца Татьяны, набрал Макса, и попросил его прислать мне номер мобильного девушки, чтобы я мог вызвать ее на улицу. Наслышан, что отец ее звезданутый на всю голову, и как бы там ни было, не хотел сейчас наводить шум, и получать лишние расспросы. Лучше поговорить здесь, чем заходить в дом.

- Слушаю, - произнес сонный голос в трубку, а я вспомнил, что в универе начались каникулы, а это значит, что золотая молодежь по ночам тусит, а отсыпаться тебе будет днем.