Лапочка

В комнате снова раздался дикий ор, и не знаю, откуда в нем были силы, но он даже не потерял сознание и смотрел на нас так, словно желал убить. Странно, он бил Лапу, а мы добрые? Не бывать такому. У нас произошел обмен – и как по мне, все вышло очень даже прилично. Пусть подонок скажет спасибо, что вообще остался жив, хотя я бы лично ему мозги прострелил.

Прилично ошпарив яйца оленя, Дамир с гневом отшвырнул монтировку в сторону, и развернувшись покинул комнату. Я знал, что боль за дочь его не отпустила, а потом понимал состояние и чувства, которые он испытывал в эту минуту. Я в последний раз глянул на Анросова, и повернувшись к парням, обратился к Гарику:

- Зови врача, пусть делает, что надо.

- Понял, Булат Ильнарович. Что дальше?

- А дальше… Дальше к отцу его. Он уже заждался.

Я развернулся и тоже пошел прочь больше, не желая слушать скулеж слабака, который только и способен бороться с женщинами. Тряпка, причем беушная, успевшая быть попользованной моей бывшей дамочкой.

Выйдя на крыльцо дома, я достал из кармана сигареты, которые лежали там все это время, хотя я и скрывал их от Дамира. Прикурил и с удовольствием втянул в себя дым, словно я не сигаретой затягивался, а как последний наркоман дозой ширнулся.

- Совсем охренел, родственничек? – рыкнул на меня мужчина, а я лишь молча протянул ему пачку, понимая, что сейчас и ему не помешает одна сигарета.

- Люблю я вашу дочь, Дамир. Ох и люблю.

- Да я понял уже это, - ответил он, доставая сигарету и тоже прикуривая.

- Пойду к ней сегодня ночевать.

- Пристрелю.

- Пристрелите? – хмыкнул, зная, что Дамир шутит, но и к дочери на ночь не пустит.

- Из трав мата. В бедро, - с усталым видом пошутил он, делая очередную затяжку.

- В бедро не хочу. Мне бы нормальную игрушку, я бы мозг Павла выстрелил.

- Да уж, не поспорю с тобой. Но пусть живет, малый. Теперь ему придется не сладко, - заметил мужчина, и снова затянулся сигаретой: - Что с твоими барышнями?

- Суд! Через неделю у меня встреча с Татой, там то она все и расскажет.

- А если нет?

- А если не расскажет, все равно ничего ей уже не поможет. Анросов написал признание, где черным по белому написано, что Наташка с матерью являются его сообщниками. Более того, именно Татка и заварила всю кашу, но наказание будет по всем мерам, - довольно изрек я, выбрасывая окурок в сугроб.

- Знаешь, Булат, вот ты в разы младше меня, а даже я не понимаю, как ты смог отнести в полицию признание Анросова, и сделать так, чтобы его не загребли за решетку.

- Это было бы слишком простое наказание. Сексуального изнасилования на нем не числится, петухом… может и сделали бы, но не факт. А так получилось куда интереснее и эффективнее.

- Горжусь тобой, - произнес Дамир, тоже выкинув окурок в снег, - но не тем, что ты смог такое провернуть. Горжусь, что ты так же, как и я, готов рвать за свое. Моя дочь за надежной спиной своего мужчину.

- Вы верно подметил, Дамир Тимурович, я мужчина! А вот там осталась половая тряпка, - ответил я, и поправив шапку, выдохнул и тихо добавил: - Поехали. Мы вечером с Мирошкой в гости к вам.

- А кто звал? – шутливо изрек отец Лапы, тоже следуя к машине.

- Моя невеста. Сказала, что за сыном соскучилась. Приказала везти.

- Ну, раз приказала, значит вези!

Вернув Павлу боль, которую испытала Лапа, мне стало немного легче, и я более бодрым уселся в салон авто, уже предвкушая приятный вечер в кругу своей семьи.

Осталось дело за малым – дождаться совершеннолетия Лики, и вот тогда…

***

- Добрый вечер, Лия Александровна, - поприветствовал я, когда мы с семьей вошли в дом Байеров.

- Добрый, - улыбнулась молодая женщина, и сразу же из моих рук забрала сына.

- Добрый вечер, - моя мама почему-то всегда стеснялась в обществе этой семьи, меня это немного забавляло, но в некой степени волновало. И на то были свои причины.

- Леночка, как я рада вас видеть, - взяла ситуацию в свои руки мама Лапы и я смог выдохнуть, и сразу же помог маме раздеться, а затем и сам снял пальто.

- Это взаимно, спасибо.

- Я Мирошкой займусь, а вы разувайтесь и проходите.

Оставшись в холле одни, я повернул маму к себе за плечи, и заглянув в ее глаза, наполненные волнением, тихо произнес:

- Мамуль, ну, прекрати ты скитаться, все ведь хорошо.

- Да, я просто…

- Что, просто?

- Ты же знаешь…

- Нет, я не знаю. Это прекрасные люди, которые никогда не смотрят на твой статус. Да и вообще, неужели ты забыла, что я далеко не бедны человек, а ты моя мама, а значит…

- Да, но, они все равно очень деловые люди.

- Согласен, - кивнул я, и тут же добавил: - но они не зазнайки, и очень хорошо к нам относятся. Не бойся косых взглядом или злого слова, этого не будет, мамочка.

- С такой поддержкой мне действительно нечего бояться, - улыбнулась мама, и прижалась ко мне, а я обнял в ответ, прекрасно понимая ее смятения.

- Так-так, а что это вы стоите здесь и не проходите? А где мой внук?

К нам подошел Дамир Тимурович, довольно улыбаясь и раскидывая руки в стороны.

- Добрый вечер, Дамир Тимурович, - тихо произнесла мама, и вытерла скатившуюся слезу.

- Добрый он будет, когда вы Лена, перестанете называть меня по имени отчеству.