Лапочка

— Мы из молодежной патриотической организации при Правительстве и Президенте! У вас уже очень серьезные проблемы.

— Да пошел ты на хуй, — зычно посылает его Лапочка. — Вместе со своим Правительством и Президентом.

Обалдевшие парни стоят и пялятся на лапочкину грудь. Один из них отрывает взгляд и орет:

— Мы узнаем ваше имя и расклеим ваши фотографии по всему району! Мы чучело ваше будем жечь на Красной площади!

Лапочка посылает его «на хуй» второй раз.

Парни растеряны. От беспомощности они начинают топтаться на месте и переглядываться.

— В сторону отошли! — Приказывает Лапочка.

Парни послушно расступаются. Лапочка проходит между ними и идет дальше. Она чувствуют, что школьники жадно рассматривают ее задницу, обтянутую тоненьким платьем от Ле Руа.

Теперь Лапочка стоит возле входа в парк. Внутри у нее все кипит. Но она пытается успокоиться. Лапочка видит подъезжающую машину Мари. Машина останавливается возле Лапочки.

— Садись, — весело машет Лапочке рукой Мари.

Лапочка уже собирается сесть в машину, но видит испуганные глаза Мари. Мари смотрит куда-то мимо нее, за ее спину.

— Что там? — шепчет Лапочка.

— Какие-то парни и милиция, — испуганно отвечает Мари. — Они показывают на мою машинку пальцем.

Лапочка оборачивается и видит всю компанию. Но теперь вместе с ними, действительно, еще и милиционер.

— Вот она, — тычет в Лапочку клюкой бабка, чуть не задевая ей платье за две тысячи евро.

— Палку уберите свою, — огрызается Лапочка.

В разговор вмешивается милиционер.

— Можно ваши документы? — говорит он Лапочке.

— А что, собственно случилось? — развязно спрашивает Лапочка.

— Ничего. Просто на предмет прописки, — поясняет милиционер.

Бабка стучит палкой по асфальту и заявляет:

— Да забирайте их сразу в отделение! Видно же, что проститутки! И к нам ветеранам никакого уважения! Вы бы слышали, как она меня грязью полила! Да она бы во время войны первая под фрицев легла! Подстилка фашистская! Я таких знаю! У меня медали!

Лапочка с трудом сдерживается, чтобы не вмазать старухе по физиономии. Присутствие милиции ее успокаивает. Как можно спокойнее она пытается сказать:

— Товарищ милиционер, я живу в этом районе. Вон в том доме. — Лапочка показывает на свой элитный дом.

— Да там одни проститутки живут! — встревает Маргарита Ивановна. — Мне Полина Юрьевна говорила, что сама видела! А она почетный житель района, все знает!

— Разберемся, — говорит милиционер.

Лапочке окончательно надоедает весь этот разговор. Она достает мобильный телефон и звонит папочке.

— Алло, папочка, — говорит Лапочка. — У меня тут милиция требует документы.

— Дай трубку милиционеру, — говорит папочка.

Лапочка дает трубку милиционеру. Милиционер говорит «алё» и больше ничего не говорит. Лапочка знает, что папочка знаком со всем милицейским начальством в ее районе.

Милиционер отдает трубку Лапочке, отдает честь и извиняется за беспокойство.

— Это что же делается! — вопит бабка и теребит медали. — Да при Сталине! Да мы бы вас всех! Сволочи!

— Да как ваша фамилия!? — надрывно спрашивает доцент. Прыщавые испуганно жмутся за его спину.

Милиционер дожидается, пока Лапочка усядется в машину. Лапочка с Мари отъезжают. Лапочка смотрит назад и видит, как бабка грозит своей палкой им вслед.

Лапочка и сексменьшинства

Короче, Лапочка идет из одного модного бутика. Погода отличная, и Лапочка немного гуляет. Лапочка любит вот так погулять по центру Москвы днём, когда все простые люди на работе.

И вот Лапочка идет и гуляет. Настроение у нее приподнятое. Шопинг удался. Лапочка купила очень классные туфли из одной последней коллекции. У сучки драной Мари таких точно нет.

«Чтоб ты подохла от зависти, — радуется про себя Лапочка».

И вдруг Лапочка слышит какой-то шум. Шум прямо нарастает. Прямо гул какой-то. Лапочка начинает различать отдельные звуки. Кто-то что-то выкрикивает, кто-то что-то поет. Лапочка понимает, что это вроде как демонстрация.

Лапочке интересно. Вообще она не любит всякие демонстрации, так как на них все сливаются в толпу. А Лапочке не нравится сливаться в толпу. Лапочка любит подчеркивать свою яркую индивидуальность и необычность. Она единственная в своем роде и больше таких нет.

У Лапочки даже есть что-то вроде теории на этот счет. Она однажды высказала ее Мари, но эта идиотка как обычно ничего не поняла. Ну, да что с дурры-то взять?

Короче, Лапочка считает, что в толпу сливаются только слабые и серые люди. А все сильные, как она, не сливаются. И вот Лапочка рассказала об этом Мари:

— Понимаешь, Мари, — сказала Лапочка. — Сильным людям вроде как толпа не нужна. Они и без толпы все могут. А всякие слабаки все время ищут, к кому бы им приткнуться. Вот я сама по себе. Я — личность.

— Но Лапочка, — неуверенно возразила Мари. — Ты все же тоже не совсем самостоятельна.

— Чего? — насторожилась Лапочка.

— Ну, Лапочка, — извиняющимся тоном сказала Мари. — Ты все зависишь от папочки. Ну, пока. Потом, конечно, ты станешь абсолютно самостоятельной и яркой личностью…