Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце

Шагаю к рабочему столу, устраиваюсь в кожаном кресле и делаю вид, что погружен в бумаги.

– Вы ошибаетесь. Это безысходность, – она упрямо садится напротив.

Опускает свою папку четко поверх моих документов, прибивая их к поверхности стола. Но я даже не открываю и не читаю то, что она принесла. Потому что при любом раскладе не буду вести ее дело. Разумеется, клиента я терять не собираюсь. Но лично защищать интересы наглой красотки не хочу. Перепоручу ее кому-нибудь. Надо только выяснить, в чем суть обращения, чтобы выбрать, кто им займется.

– И что же у вас стряслось? – играю заинтересованность.

Улыбка становится теплее и естественнее. Ямочки играют на щеках. Выдохнув с облегчением, гостья с надеждой смотрит на меня:

– Месяц назад нас развели с мужем. И я хочу оспорить решение суда.

Ее фраза звучит строго и четко, как приговор самой Фемиды. Голос не дрожит. Воинственный взгляд устремляется четко мне в лоб, словно прицел снайпера, – и я машинально отталкиваюсь от стола, чтобы увеличить расстояние между нами.

Демонстративно развалившись в кресле, постукиваю пальцами по подлокотнику. Исподлобья смотрю на рыжую и резко останавливаю себя, сжав руку в кулак. Не хочу показывать ей свою нервозность. Вместо этого выдавливаю слабую усмешку:

– Дайте-ка я угадаю. Не согласны с разделом имущества?

– Это был не раздел, а откровенное жульничество, – маленькая ладонь довольно жестко опускается на папку. Бьет по ней так, что документы подлетают, а канцелярские принадлежности жалобно позвякивают.

– Даже та-ак, – тяну скептически, отодвигая от огненной фурии коробку с ручками, карандашами и ножиком для бумаг. Чтобы не провоцировать лишний раз. Она и так на взводе. – Серьезное обвинение. Кто вел дело?

– Не знаю, – мгновенно теряет весь запал.

– Странно, – хмыкаю недоверчиво. – И что не поделили? Дом, машину, золото и бриллианты? – почти открыто язвлю.

Параллельно изучаю потенциальную клиентку, считываю каждую ее реакцию и пытаюсь предугадать следующую реплику. Она не похожа на типичную охотницу за богатством. Или умело маскируется. Пока не могу разгадать ее. Ясно лишь одно: передо мной точно не пустышка. Есть в ней глубина, ум и благородный лоск.

– Бизнес, – ее короткий ответ на миг вгоняет в шок.

Неожиданно. И интересно.

– Вы ожидали, что муж оставит вам лакомый кусочек или даст отступные, на которые вы сможете спокойно прожить некоторое время, так? – намеренно вывожу ее на эмоции, но на всякий случай отъезжаю в кресле назад. – А он, гад такой, просто забрал свой бизнес, – цокаю, изображая жалость, которой на самом деле не испытываю.

– Мимо, – летит в меня, как дротик в мишень. На секунду возникает желание увернуться. – Зачем мне кусок или чья-то подачка, если бизнес полностью мой? – вцепившись пальцами в край стола, она подается ближе. – Знаете, я начинаю сомневаться в вашей компетентности. Вы даже слушать меня не хотите, – проходится по мне оценивающим взглядом. – Да, я сама открывала дело, развивала его, а потом у меня все забрали. Незаконно!

– Допустим, – прерываю ее. – Дети общие есть? – задаю главный вопрос.

Если бы в деле фигурировал ребенок, я бы, скорее всего, лично разобрался в ситуации. Ведь маленькая жизнь – это очень важно. А так…

– Нет, – рыжая опускает внезапно потухший взгляд, а я тут же принимаю окончательное решение.

Зажимаю кнопку конференц-телефона, связываюсь с нужным мне отделом:

– Никольский, зайди ко мне, – приказываю громко и четко. – Прими клиентку. Твой профиль.

– Нет. Мне нужны только вы! – испуганно произносит настырная гостья и выбрасывает руку к телефону. Обрывает звонок. – Я ведь… Я заплачу. Сколько скажете.

– Откуда деньги? У вас же муж все отсудил, – прищуриваюсь с подозрением.

В каре-зеленых глазах мелькает тень отчаяния. Отчасти я понимаю ее опасения. Действовать надо быстро, и я объективно справился бы лучше любого из моей команды.

Но нет. Не хочу с ней связываться.

– Я бабушкину квартиру выставила на продажу. Должно хватить, – звучит все тише и тише. И почти шепотом: – На вас.

– Вы меня целиком купить собрались или по частям? – удивленно выгибаю бровь.

– Только ваши услуги. Мне сказали, что вы профессионал в бракоразводных делах. Лучший в городе, – сквозь натянутую улыбку пробивается горечь вперемешку с надеждой. – И что вы единственный, кто сможет мне помочь.

Внутри что-то дергает, но я до конца не понимаю своей реакции. Как и того факта, что до сих пор не выпроводил рыжую из кабинета, а сижу и терплю ее нападки.

– Вас дезинформировали. Я крайне редко веду клиентов лично. Обычно всем занимается моя команда. Если я и берусь за какое-то сложное дело, то защищаю интересы мужчины. Исключительно, – меня вдруг пробивает на откровенность. Что за чертова баба! Пора избавиться от нее. – Можете считать это заскоком или принципами, но говорю как есть. Вы уверены, что я по-прежнему вам нужен?

– Константин Юрьевич, вызывали? – в проеме двери показывается лысая голова Никольского.