Лапти болотного князя

– Режиссерский, – заявил Данила, – я его узнал, номер 005-БИС. Его сегодня ночью угнали. Что он тут делает?

Вопрос повис в воздухе. Когда мы оглянулись назад Зенон-Наполеон, говорящий немой, как в воздухе растворился вместе с конем, как будто его сроду не было.

– Валим отсюда, пока не поздно, – счастливо озираясь, загудел мне в ухо Данила.

Мы пришпорили коня.

Я надеялся, что как только мы появимся на съемочной площадке, все наши проблемы автоматически пропадут. Не тут-то было.

Нас с Данилой с большим почетом встречали. Вся кампания мальчишек обутых нами в лапти, а это человек пятьдесят, играла на поляне в бабки. Не передать словами, как они обрадовались, когда нас увидели, особенно Данилу. С превеликим удовольствием несколько человек под уздцы подвели коня к группе самых уважаемых хулиганов нашего городка. Здесь были: Колька, Череп, Неворуй и Хмырь. У каждого из них была своя гопкомпания, каждый из них был лидером на своей улице или в своей части городка, вечно они выясняли отношения между собой и никогда не водили дружбы. И вдруг такое единение.

Оказывается объединительным началом, может быть не только красивая и справедливая идея, но и ненависть, и чувство мести. Когда, как потом рассказывала Настя, толпа лаптежников заполонила холл гостиницы, и никого из них не приняли в массовку, вспыхнул стихийный бунт. Едкие насмешки окружающих ранят больнее всего.

– Кто вас кинул? – спросил охранник у входа.

– Сейчас лапти в моду вошли! – огрызнулся за всех Неворуй и повел как Стенька Разин гудящую толпу на тот конец озера, где мы с Данилой и Настей, благополучно сошли с автобуса. Только то и спасло нас с утра от скорой расправы, что княжеская дружина и сопровождающие ордынского посла были милиционерами, и территория съемки была отгорожена белой лентой.

На этой стороне мы с Данилой были неприкасаемые. Но после того, как съемки были отложены до вечера, дисциплина на этом пустынном берегу упала. Вся ватага мальчишек перебралась поближе к лесу для почетной встречи радетелей их киношного счастья.

– Поговорим! – первым предложил Череп стаскивая нас с коня.

Как бы нам сейчас помогла атаманская булава. Но она, как жезл власти, осталась у императора Зенона-Наполеона Я кинул тоскливый взгляд в ту сторону, где должна была находиться киносъемочная группа. Рано мы появились. Там только начиналось шевеление.

– О чем? – невозмутимо спросил Данила.

По-хорошему говоря, какие претензии они могли нам предъявить? Ну продали мы им лапти, ну надули, впервой им что ли? Ребята сами может быть и проглотили бы эту горькую пилюлю, однако, черт же дернул нас предложить тот же самый товар и их сестренкам и подружкам.

Вполне возможно, что кто-нибудь из присутствующих здесь питал и большие чувства к своим дамам сердца, чем обычная дружба. А дамы, целый день, наверно на все лады склоняли наши имена. Дамы видимо и послали их сюда на разборку. Они ведь глупые, покупая у нас лапти, думали, что играют в беспроигрышную лотерею, покупают обязательный талон– пропуск для участия в массовке.

Счас! А тут вдруг такой облом. Поэтому, хотя бы для виду, но кавалерам придется принять меры. А может быть и не для виду? Злее всех был настроен Череп. Он так и исходил… мускусом.

– Деньги сам вернешь, или помочь тебе? – скрипя зубами, без всяких предисловий спросил он Данилу.

– А сколько возвращать?

Череп оглянулся назад. За его спиной стояла его кампания, из всех присутствующих здесь она была самая многочисленная, и поэтому считала себя больше всех обманутой.

– Сколько?… Сейчас посчитаем. Поднимите…, мои…, руки, кто, сколько купил у этого хмыря.

Стоящий почти рядом с ним главарь другой кампании – Хмырь, обиделся.

– Ну ты, полегче со словами.

Но Черепу было не до лексических тонкостей. Он продолжал считать. Видно еще кто-то, кто не относился к его группировке, поднял руки, потому что когда он повернулся к нам, то назвал несуразную цифру.

– Четыре тысячи… За сорок лаптей.

В воздухе, как перед грозой, зависло скопившееся за день напряжение. Все с нетерпением ждали ответа. По глазам собравшихся, я видел, что Хмырь и Колька не были так агрессивно настроены, как остальные, а были бы несказанно рады, если б Данила уел нахрапистого и наглого Черепа.

Череп допустил одну тактическую ошибку. Выступая сначала от имени всех обиженных и обманутых, он тут же предал их, и выставил претензии только от своей кампании. В возникшую трещину срочно нужно было вбивать осиновый кол. Данила тоже уловил нюансы в поведении наших противников и неожиданно как жеребец заржал, приглашая и остальных принять участие в унижении противника.

– Откуда ты столько насчитал? Ты что сороконожка? Посчитай сколько у тебя ног. У верблюда и то, только четыре, а у тебя сорок? Покажи, как ты в них бежал? Даже если ты на каждый палец оденешь по лаптю, и то получится только двадцать!

– Сорок! – не подумавши, брякнул Череп.

Раздался одобрительный хохот остальной части мальчишек. Ахинею нес, конечно, мой дружок, но любую несуразицу надо уметь красиво преподнести.