Лар: особенности экстремального туризма (СИ)

========== НЕФОРМАЛьная встреча. ==========

Летний день клонился к закату. Еще достаточно яркие солнечные лучи смело пробивались сквозь ажурную листву орешника, тянущегося на многие километры вокруг. Редкий подлесок практически не давал тени и солнце, пробивающееся сквозь ветви деревьев и кустарников, окрашивало все вокруг в золотистые тона. День медленно и неотвратимо близился к концу, и вся природа замерла в ожидании очередного теплого вечера. Даже ветер, казалось, затих, не решаясь потревожить замерший в предчувствии ночи лес.

На низко склонившуюся к земле ветку кустарника опустился дрозд. Пичуга издала несколько призывных трелей и закрутила головой, осматривая окрестности и выглядывая спрятавшихся под листьями и в траве насекомых. Легкое шуршание травы неподалеку от поваленной в прошлом году сильным ветром осины заставил птицу вспорхнуть и перебраться на растущее неподалеку дерево. С любопытством склонив голову, дрозд следил, как развороченная еще ночью земля зашевелилась, вздыбилась холмом, и из нее показалась человеческая рука. Слепо пошарив вокруг, рука уперлась в землю и вслед за ней из-под земли полезли другие части тела: сначала обильно засыпанная черноземом спина, потом показалась абсолютно лысая голова, также облепленная комьями жирной почвы, а следом уже в землю уперлась вторая рука, позволив их владельцу восстать из импровизированной земельной норы. Удивленный дрозд пару раз свистнул и перепрыгнул на соседнюю ветку, видимо с целью лучше разглядеть представленный ему на не притязательную птичью критику перформанс под названием: «Восстание зомби в отдельно взятом орешнике».

- Тьфу! Гадость какая! - восставший принялся плеваться, освобождая рот от набившегося туда чернозема. - И как старикам нравится валяться в этой грязи?

Последним из его рта вылетел довольно крупный дождевой червяк, который сперва врезался в ствол дерева, а потом уже смачно шмякнулся на землю. Проследив взглядом траекторию полета своего невольного компаньона по импровизированной могилке, незнакомец брезгливо поморщился, пальцами проверяя свою ротовую полость на предмет других непрошенных квартирантов. Не найдя там больше ничего подозрительного, он принялся активно стряхивать с себя налипшие комья земли, что-то приглушенно бормоча явно не на местном диалекте и шипя, словно разъяренный кот.

В это время возмущенный столь наглым отношением к его особе, червь начал активно вбуравливаться обратно в землю, мысленно посылая существу, чуть было не сожравшему его, все возможные червячьи проклятья.

- Что уставился? - возмущенно буркнул наблюдавшей за ним птице незнакомец, перебираясь под раскидистую осину, под которой, как ему показалось, была самая большая тень.

Дрозд насмешливо свистнул и упорхнул по своим неведомым птичьим делам. Проводив его взглядом, несостоявшийся поедатель дождевых червей привалился к стволу дерева, и тяжко вздохнул. Точнее, те действия, которые он совершил - поднял и опустил грудную клетку, издал тихий звук, обычно издаваемый в таких случаях людьми, - очень напоминали обычный вдох усталого и разочарованного жизнью человека. Но фактически это была обычная имитация сего действа, ибо незнакомец за все то время, что выбрался из-под земли, ни разу не сделал ни одного вдоха. Видимо, самому незнакомцу просто нравился совершаемый им процесс. Тяжко вздохнув еще раз, он прикрыл глаза и устроился поудобнее, зарывшись пальцами в густую траву. Так он просидел не менее часа, периодически приоткрывая глаза и оценивая обстановку. Только один раз он пошевелился, снимая с кончика носа надоедливого паучка, вознамерившегося было сплести на новом объекте, появившимся в лесу, свою немудреную паутинку. Пересадив насекомое на лист соседнего куста, незнакомец снова замер, почти сливаясь с подлеском в наступающих сумерках.

Зашевелился он лишь когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, и на небе начали зажигаться первые звезды. Пошарив в кустах, незнакомец вытащил оттуда спрятанный среди ветвей внушительных размеров туристический рюкзак. С легкостью, словно пушинку, он взвалил его на плечи и быстрой пружинистой походкой направился по едва заметной звериной тропе, петляющей между деревьями.

Спустя несколько километров редкий орешник превратился в густой непролазный бурелом, через который путник продирался уже с трудом, прорубаясь сквозь него при помощи огромного мачете, до этого мирно висевшего у него на поясе. Разносящийся при этом по всей округе треск от перерубаемых им ветвей его абсолютно не смущал, поскольку местность вокруг действительно была безлюдная. Окрестности Припяти, как-никак. Разве что местная живность, навострив уши, тут же пыталась убраться с пути незнакомца, ломящегося сквозь чащу подобно бульдозеру, не разбирая дороги.