Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская

«В свете пережитого им опыта всякая словесная неясность рассеивалась, абстрактные понятия расшифровывались. <…> Никто уже не заменит этого окна, раскрытого в малопонятный мир, наши замечательные, бесконечные беседы».

Кшиштоф Помян,польский литератор:

«Он был русским поэтом, русским писателем, русским интеллигентом в самом лучшем смысле этого слова. <…> В его творчестве, как и в личности, осуществился союз России и Франции, которому русская культура обязана несколькими своими вершинами».

Пранас Моркус,руководитель литовского телевидения:

«В феврале 1991 года черные тучи сгущались над провозгласившей свою независимость Литвой [410]. <…> Вадиму удалось собрать под написанным им самим обращением в защиту Литвы около 60 подписей людей, знаменитейших в Европе».

Анатолий Ромов,редактор газеты «Новое русское слово», США:

«Мы, хорошо знавшие Вадима, хотим передать Ире: Ира, мы все помним. <…> Не стало Вадима Козового — одного из тончайших, я бы даже сказал, самого изысканного и тонкого из русских критиков и литературоведов новой волны».

Московская «Независимая газета» написала в память о Вадиме:

«Часть нашей жизни, которую мы думали пройти с ним вместе и дальше, теперь намертво отрезана, и оставшаяся на этом месте пустота невосполнимо зияет и томит».

Парижская газета «Русское слово»:

«Его смерть — смерть поэта. <…> Заканчивается наш век, ушла наша молодость с уходом этого русскоязычного и франкоязычного мальчика».

Привожу одно из первых, провидческих, лагерных стихотворений Вадима Козового:

Когда-то я тебя в объятья заключу,
Судьба хитрющая? О, мне никто не нужен!
С лукавой ласкою, неосторожно — чуть —
Костром — Снегурочку, среди снега и стужи.

Как ты улыбчива меж замерзших стволов!

То ножку выставишь, то приоткроешь шубку.
Не ворон я, не лис, не зверолов,
Но я возьму тебя, моя голубка.

Возьму и выпушу. Гуляй, гуляй, шальная.

Что ж не бежишь, глядишь во все глаза.
К чему смотрины? Ты придешь, я знаю
Со смертью-свахою — в последний путь позвать.

Мордовия, 1961 год

Во время нашей последней, долгой парижской беседы в мае 1998-го Вадим мне говорил:

— Вы знаете много важного и принципиального от самой Ольги Всеволодовны, вы видели весь процесс суда над архивом. Митя доверяет вам полностью. Сам он болен и надеется, что вы напишете обо всем без оглядки на эту коварную и беспринципную камарилью из семейства и ЦГАЛИ. Все они заслуживают презрения и ненависти. Когда сталкиваюсь с этими последышами бесчеловечной системы, вспоминаю слова Эжена Ионеско: «Кто не осмеливается ненавидеть — становится предателем».

* * * * *

• Слева направо: Ирина Емельянова, Жорж Нива, Вадим Козовой — будущий муж Ирины.

• Вадим Козовой, Ирина Емельянова и Люба Мансурова. У фонтана Медичи в Париже, 1998 г.

Израиль Борисович Гутчин

Вы помогли русской истории не потерять дорогостоящих страниц жизни Пастернака.

Вы чисты перед Вашей Родиной.

Из письма Евгения Евтушенко к Израилю Гутчину

Израиль Борисович Гутчин — человек интереснейшей судьбы. О своей жизни он написал книгу «Жизнь вкратце», которая вышла в Балтиморе, США, в 2002 году.