Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская

В СС и ПП, 2005 не включены несколько важных писем к сестрам в Англию и к Жаклин во Францию. «Французские» письма известны читателям с 1992 года из публикации в № 1 журнала «Новый мир». В СС нет письма Бориса Леонидовича к Жозефине в Англию от 28 сентября 1958 года, в котором Пастернак просит сестер присылать отзывы о романе на адрес Ольги Ивинской. Письмо находилось в ЦГАЛИ, в архиве Ивинской, и опубликовано в 2004 году[356].

Имея свободный доступ к архиву Ивинской в РГАПИ, Евгений Борисович и Елена Владимировна Пастернак включили в 10-й том несколько писем из этого архива: к Клебанову (декабрь 1954 года), Ельницкому (март 1957 года), Кучеровой (июль 1957 года), Вилявину (сентябрь 1957 года), Слейтер (ноябрь и декабрь 1957 года). Однако они почему-то не захотели включить в собрание большое число писем Пастернака из архива Ивинской, согласно описям находящихся в РГАЛИ. Нельзя найти в СС и ПП, 2005 писем Бориса Леонидовича к Пельтье от 20 ноября 1957 года, к Коллинзу, Галлимару, в Монтевидео в ноябре 1957 года. Также нет писем Пастернака к Слейтер от 28 сентября 1958-го, к Тэнсу, Руге 1959-го и еще более 20 других писем Пастернака из архива Ивинской. Все они указаны в официальных документах КГБ (опись № 1 от 14 февраля 1961 года — 84 позиции и опись № 2 от 14 мая 1991 года — 55 позиций).

Возвращаясь к встрече с Серджо Д’Анджело в Литмузее 11 сентября 2007 года, о которой говорилось во вступительной главе книги, напомню его реакцию на неожиданно увиденные им «Заметки» Евгения Борисовича на полях своей книги воспоминаний о Пастернаке. Эти «Заметки» включены были в книгу Д’Анджело без его ведома, вместо послесловия, о котором была договоренность с издательством.

В своих «заметках» Евгений Борисович пытается обесценить книгу Д’Анджело, о чем написал Серджо в своем заявлении, представленном на презентации книги «Дело Пастернака». Д’Анджело пишет:

В период возникновения и развития «дела Доктора Живаго» Евгений Борисович был совершенно несведущ в отношении политической подоплеки и угроз, с которыми был вынужден иметь дело Пастернак вместе с Ольгой Ивинской.

<…> В 1989 году, когда уже не было необходимости прибегать ко лжи, чтобы избежать преследования со стороны властей, Евгений Борисович пишет в книге «Материалы к биографии», что весной 1956 года «представитель иностранной комиссии СП привез в гости к Пастернаку члена ИКП С. Д’Анджело. <…> В обстановке официального визита рукопись романа была передана Д’Анджело для ознакомления». Евгений Борисович и по прошествии 33 лет все еще не был в курсе совершенно неофициального характера переделкинской встречи, но в особенности твердого решения Пастернака опубликовать свой роман за границей. Иными словами, Евгений Борисович ничего не знал о побудительных мотивах того, что Ивинская назовет романом о романе.

В выступлении Евгения Борисовича на презентации 11 сентября 2007 года вновь прозвучала его навязчивая мысль, которую он десятилетиями упорно внедряет в головы читателей, о том, что Ивинская и Д’Анджело насиловали волю Пастернака, заставляя его подписывать письма и телеграммы в угоду властям.

Ироничная реакция Серджо на эти речи Евгения Борисовича вызвала резкие нервные выкрики жены Евгения Борисовича в адрес Д’Анджело, на что сидевшая со мною рядом Лена, живущая на Вятской улице и хорошо знавшая семью Ивинской, с удивлением воскликнула: «Откуда столько злобы?»

Видя, что страсти разгораются, слово взяла доктор филологии Мариэтта Чудакова, известный в культурном мире историк литературы и писатель. Она, как обычно просто и ясно, сказала:

— Я говорю сейчас как исследователь, хорошо знающий примеры из истории русской литературы. Ни один настоящий мужчина, тем более из великих писателей, к которым несомненно относится Борис Пастернак, никогда не совершает принципиальных поступков под давлением или поддавшись на уговоры любимых женщин или друзей. Он совершает все решающие поступки и действия только согласно своему личному пониманию проблемы и только в соответствии со своей личной волей.