Ларе-и-т`аэ

Только теперь – и то мимолетно – Тенгит подумал об отъезде короля Иргитера. И надо сказать, короля эта беглая мысль никак не смогла бы порадовать. Потому что радовать Тенгит хотел вовсе не короля, а жену. Он и в самом деле жизнь готов был отдать, лишь бы она смеялась. А уж ради того, чтобы она не плакала… и ради того чтобы их ребенок, мирно сопящий в колыбели…

Тенгит навсегда запомнил, каким было лицо его матери в тот день, когда топор палача пресек жизнь его старшего брата. У Лэрни никогда не будет такого лица. Никогда.

– А теперь давай сюда этот подойник!

– Как можно, деточкавашевысочество! Это не подойник, а головной убор. Старинный.

– Ну я же и говорю – дай мне этот бархатный подойник с ушами!

Старая Сана укоризненно вздохнула в ответ, но потом не удержалась и всетаки прыснула. Еще бы! Кому, как не бывшей танцовщице, знать толк в нарядах. В молодости Сана вскружила столько голов, что и помыслить страшно. Да, с тех пор минуло больше полувека. Да, ветхая сморщенная старушка ничем не походит на давно позабытую ею же самой юную очаровательницу. Но она все еще помнит, что такое хорошо одеваться. Да и с кем Шеррин посоветоваться – с дамами придворными? Вот еще. Старуха Сана получше всех их, вместе взятых, понимает, что такое – одеться соблазнительно и со вкусом… а что такое – совсем даже наоборот. Провинциалки, что с них взять. Как и сама Шеррин. Принцесса она там или нет, а ее родная Адейна – такое захолустье, что любая суланская или найлисская судомойка одевается лучше. Может, и не богаче, но уж лучше – наверняка. Нет, фрейлины ничего не посоветуют толкового. А вот Сана… давнымдавно она танцевала в Ланне перед отцом Сейгдена – и восхищенный король осыпал прелестную плясунью золотом. В буквальном смысле этого слова. Кучу золота навалили такую, чтоб она могла закрыть красавицу с головой.

– А что на это казначей сказал? – нетерпеливо спрашивала Шеррин всякий раз, когда ей удавалось уговорить Сану вновь рассказать ей эту историю.

– Казначей, – неизменно отвечала Сана, – вздохнул только и молвил: «Одно счастье, что госпожа Сана росточку из себя небольшого».

Вот так. Золото за столькото лет расточилось без остатка – а вот опыт, бесценный опыт несравненной красавицы… Шеррин несказанно повезло: коротать старость Сана решила не гденибудь, а именно в Адейне.

– Это не подойник, – наставительно произнесла Сана, протягивая принцессе высоченный чепец из порядком потертого бархата, отделанный басонной тесьмой. – Это ведро. Пыльное.

Шеррин стукнула чепцом по колену, выколачивая из бархата пыль, и закашлялась.

– Жаль, что его нельзя оставить таким же пыльным, – с сожалением произнесла она.

– Зато его можно постирать, – утешительно напомнила Сана. – Бархат всетаки. Если доверить эту стирку достаточно неопытным рукам…

– Сама постираю! – возликовала принцесса.

– У тебя так плохо, как надо, не получится, деточкавашевысочество, – возразила Сана.

– Я постараюсь, – уверенно посулила принцесса. – Где зеркало?

Зеркало исправно явило лик принцессы, над которым возвышался пресловутый чепец. Плохо. Очень плохо. При всем своем ошеломляющем уродстве чепец всетаки не скрывал волосы полностью. Скверно. Иссинячерные волосы при глазах цвета зеленого орехового меда могут и законченного дурня навести на мысль: «Вот эту бы девочку да приодеть как следует…» Почемуто на такое даже у дураков ума хватает. А надо, чтобы не хватило. Чтобы любой мужчина только и смог, что попятиться в ужасе.

– Впрочем… – Шеррин еще раз критически оглядела свое отражение и согласно кивнула самой себе. – Дело поправимое. Если пустить по краю рюшики и добавить кружавчиков…

– Деточкавашевысочество! – Сана приподняла брови движением презрительной красавицы. Брови у нее сохранились изумительные – тонкие, густые, с естественным надломом – и при взгляде на них Шеррин всякий раз охватывала грусть: судя по этим прекрасным бровям, Сана в молодости была чудо как хороша собой. – Надо говорить не «кружавчики», а «кружева». А еще принцесса…

– Если бы я имела в виду кружева, – рассеянно отозвалась Шеррин, пытаясь надвинуть бархатное ведро потуже на лоб, – я бы так и сказала. Но мне нужны именно кружавчики. Такие… ну… мерзопакостные.

Сана хихикнула.

– Ты права, девочка. Поищем. Если пустить именно кружавчики… здесь… – старуха слегка прищурилась. – И вот здесь… да, это любую изуродует. Особенно если розовенькие. Чутьчуть не в тон.

Шеррин содрогнулась. Кружавчики, да еще розовенькие, «чутьчуть» не в тон красному бархату… какая же Сана всетаки умница!

– А теперь платье, – напомнила Сана, вновь откидывая крышку сундука.

– Погоди, – решительно произнесла Шеррин: дивный излом бровей Саны навел ее на мысль – но если она хоть самую малость промедлит, ей может не хватить духу. – Платье ты покуда сама поищи – а мне дай пинцет. Я быстро.

– А сумеешь? – Похоже, Сана отлично поняла, что именно собирается сделать ее воспитанница, ее «деточкавашевысочество».

– Постараюсь, – уныло посулила Шеррин. – Мне ведь дальше придется делать это самой – так лучше я прямо сейчас и начну.