Ларец Душ

Один из стражей вытащил несколько монет и кинул их ему в плошку.

- А теперь проваливай, парень.

- Помилуй Вас бог, господин. Кто хозяин этого дома? — спросил Алек. — Есть ли в его сердце хоть капля сострадания? Или хотя бы корочка хлеба на кухне?

- Не хватало ещё, чтобы всякий попрошайка, вроде тебя, беспокоил маркиза Кирина! — вмешался другой стражник. — А ну-ка убирайся, не дожидаясь, пока я пожалую тебя своей дубинкой!

- Бить нищего не к добру, — ответил добрый стражник.

- Не к добру будет, если маркиз приметит, как эта тварь околачивается возле парадного. Убирайся, парень, разговор окончен!

Удовлетворившись, Алек отвесил им раболепный поклон и отошёл подальше, заняв наблюдательную позицию в тени дерева на противоположной стороне улицы. Он решил дождаться, пока чуть стемнеет, и тогда глянуть на всё получше, ведь Кирин упоминался в письме Принцессы Элани.

Усевшись на землю, он поставил перед собой плошку и принялся тихонько раскачиваться взад-вперед, затянув на мотив попрошайки:

- Милостью божией, люди добрые, подайте пенни нищему калеке, — жалобно скулил Алек, стараясь не наткнуться на взгляд какого-нибудь остроглазого знакомца.

Основная масса народу вовсе не обращала на него внимания, но были и такие, кто останавливался, чтобы кинуть монетку в его плошку. Он был не единственным попрошайкой в этом богатом квартале, а нынче летом таких было больше, чем когда-либо. Ещё с полдюжины таких же, как он, одетых в рубище бродяг, пристроились рядом, другие — шныряли в толпе, держа в вытянутых руках свои плошки. Какой-то безглазый человек с таким же безглазым ребенком, сидящим у него на плечах, проходя мимо Алека, кивнул ему. Некоторые из зажиточных граждан были весьма щедры с такими несчастными. Другие — попросту отводили взгляд, либо смотрели на нищих, как на пустое место. Как Алек вскоре уяснил, подобные ему тут в любом случае не поощрялись.

Прежде чем ему удалось набрать денег на скудный обед, его вдруг схватили чьи-то грубые руки, заставив подняться на ноги, и Алек очутился в окружении пятерых городских жандармов в голубых мундирах. Один из них быстро пробежался ладонями по его бокам и ехидно ухмыльнулся, нащупав под грязной крестьянской рубахой совершенно здоровую руку Алека.

- Пламенем клянусь, только гляньте, кто тут у нас! — воскликнул он так громко, что его услыхали и несколько прилично одетых прохожих. Кое-кто остановился посмотреть. Среди них оказалась и их с Серегилом хорошая знакомая — Леди Маллия, шедшая под руку с незнакомым господином. Алек боялся поднять голову, сердце его было готово выскочить из груди.

Жандарм рванул рубаху на плече Алека и вытащил наружу его руку.

- Знаешь, какое наказание полагается фальшивому попрошайке, мальчишка? — спросил он, как следует тряхнув Алека.

- Смилуйтесь, ваша честь! — проскулил Алек.

- Двадцать плетей в Башне, — сообщил другой жандарм. Как будто Алек этого не знал!

- И позорный столб. Ну-ка, а тут что у нас такое?

Он потянулся к повязке Алека, скрывавшей наполовину его лицо.

Маллия наблюдала за всем этим с явным сочувствием и что-то шептала на ухо своему кавалеру. Один из жандармов по-прежнему удерживал Алека за руку. Остальные четверо окружили его довольно плотной стеной, причём почти все они были и выше, и гораздо массивней Алека. Однако прежде чем тот, что потянулся к его лицу, сумел сдёрнуть с него повязку, Алек вдруг вывернулся, высвободив свою руку, затем резко нырнул вниз, упав на четвереньки и, воспользовавшись всеобщим замешательством, проскользнул между ног у жандармов. Одному из них всё же удалось схватить его за развевающийся подол рубахи, однако уже надорванный шов разошёлся до конца, и Алек, оставшись по пояс голым, быстро юркнул в толпу. Он побежал, уворачиваясь от цепких рук доброхотов, пытавшихся схватить его в ответ на крики жандармов, кинувшихся за ним в погоню. Если только его поймают, ему конец! Однако Алек был очень быстрым и ловким, к тому же он знал все эти улочки и переулки нижнего города как свои пять пальцев.

Спасаясь от криков, он свернул в Переулок Жадин и на всём скаку чуть не налетел на парочку юных дев с кавалерами. Вопли и проклятия летели за ним по пятам, и он ринулся дальше, в круговерть переулков и дворов, лихорадочно вспоминая то, что знал сам и что усвоил из уроков Серегила. Он обогнул очередной угол, затем ещё один и очутился на узенькой улочке. Фешенебельный район остался позади. Здешние улицы были также полны народу: тут и там гуляли зажиточные торговцы, вышедшие насладиться вечерней прохладой. И прежде чем Алек, с липкой от пота кожей, позволил себе остановиться и перевести дух, он поймал на себе не один недовольный взгляд. Его головная повязка и платок пока ещё были на месте, однако полуобнажённый торс бросался в глаза на любой из улиц. В чём он тут же и удостоверился, услыхав чей-то вопль:

- Вон он! Сюда!

Выходит, жандармы не отказались от мысли догнать его.