Ларин Петр и машина времени

Цепляясь за уцелевшие куски трубы, Ситников карабкался наверх. Клёпки, скреплявшие стальные секции котла, стали под страшным давлением вылетать, свистя над головой Ситникова. Пётр резко сбил трель и стал выводить совсем иную — ничем, кроме заклинания Невесомости, помочь Северине он пока не мог. Оставалась надежда, что оно хотя бы поможет платью Северины не разорваться под тяжестью её тела.

Дорога пошла под уклон, вклиниваясь в гать. Пётр с ужасом понял, что пора читать заклинание Ускорения. Северина по-прежнему беспомощно висела вниз головой, а Ситников по-прежнему не мог выручить её. Держась одной рукой за обломок трубы, он пытался наклониться и подхватить Северину. Едва он дотянулся до её руки и дёрнул Северину на себя, как машина времени стала покрываться бликами голубого пламени. Она исчезла в тот самый момент, когда паровоз выскочил на недостроенный мост. Объятый пламенем локомотив рухнул в трясину и взорвался, подняв облако чёрных брызг.

…На железной дороге показался поцарапанный автомобиль. Теряя скорость, он проскочил мимо старой часовенки, возле которой Пётр увидел отлитую из гипса скульптуру ангела.

И тут на ближайшем переезде показался движущийся навстречу Петру вполне современный тепловоз. Призвав на помощь заклинание Невесомости, Пётр едва успел кубарем вывалиться из автомобиля. Спустя несколько секунд машина времени превратилась в груду обломков — пронёсшийся тепловоз разнёс её в щепки.

Пётр выбрался из-под откоса и со слезами посмотрел на исковерканные куски металла.

— Вот и всё, Ситников. Я выполнил вашу волю. Всё, как вы хотели. Машина времени уничтожена. А вы остались в прошлом. Навечно.

Пётр представил фонтан чёрных брызг, поднявшихся над взорвавшимся локомотивом, и разрыдался.

Всё было кончено. Инженера-химика Юлиана Ситникова, пользующегося репутацией сумасшедшего изобретателя, больше не было на свете.

…Только через час Пётр пришёл в себя. Потоптавшись ещё немного на месте гибели машины, он поплёлся в сторону дома дяди Георгия.

ГЛАВА 30

Приличная семья собирается на пикник. Так это был не сон? Ситников возвращается за Лео. В мире много мест, где вершится несправедливость. Огненный змей.

Он подходил к дому, когда дверь над высокими ступеньками распахнулась.

— Вот он! — радостно закричала Травкина. — Пётр, мы из-за тебя сейчас опоздаем! Давай быстрее!

— Куда опоздаем? — непонимающе пробормотал Пётр.

— Ты совсем с ума сошёл? Мы же все едем на пикник по случаю триумфа тёти Эльзы, — ничего не понимая, пояснил Спасакукоцкий. — Кстати, где Соня? Мы подумали, что ты уже пошёл за ней.

— Соня?..

Развернувшись, Пётр побежал в сторону знакомого дома. Девочка всё ещё спала на веранде, зябко кутаясь в куртку. Пётр с облегчением подумал, что её родители, судя по всему, ещё не проснулись.

Пётр сел рядом с ней и погладил по щеке. Она с трудом открыла глаза.

— Пётр, мне приснился такой тяжёлый сон…

Он улыбнулся.

— Мои дядя и тётя уже собрались. Мы ведь решили, что ты тоже поедешь с нами. Пойдём, позавтракаем уже на природе.

Они медленно побрели по улице. Соня тихим измученным голосом рассказывала о своём сне.

— …Пётр, я не могу передать словами, насколько это всё было реально и страшно. Это будущее, мы такие несчастные… Тебя ещё и уволили. Потому что этот идиот подбил тебя совершить воровство… И ты такой раздавленный, такой униженный…

Пётр внимательно посмотрел ей в глаза.

— Соня, я думаю, этого не будет. Я точно знаю, что не будет.

— Так… это был не сон?

— Да. Соня, не сон. Неужто ты думаешь, что я такой идиот, что помогу Гражи-не приворожить совсем ненужного ей мальчишку и лишусь из-за этого всего? И всё для того, чтобы несколько недель спустя она поняла, что он ей совсем не нужен?

Соня полезла в карман и вытащила розовую картонную открытку, в которой содержалось извещение об увольнении Петра из престижной корпорации.

— Смотри, Пётр, здесь написано совсем другое. Валерка пишет нам, что наш класс собирается на вечеринку отметить годовщину окончания школы. Он обращается к тебе как к титулованному магу…

…Пикник был в самом разгаре, когда Пётр и Соня незамеченными исчезли в зарослях. Выбравшись на опушку, они зашагали к железнодорожному переезду.

Присев на корточки возле покорёженных кусков металла, Соня вздохнула.

Кусочек обгорелой бумаги привлёк её внимание. Из груды хлама она вытащила обгоревшую ксерокопию фотографии, изображающую графа Разумовского с семейством во время торжественной церемонии открытия водокачки.

Пётр бережно разгладил картинку.

— Так ужасно погиб… Соня, мне будет очень тоскливо без него.

— Понимаю… — прошептала девочка.

Зазвонил звонок на шлагбауме переезда. Семафор загорелся красным светом, опустился шлагбаум, но приближающегося поезда не было ни видно, ни слышно.

— Давай отойдём, — Соня взяла Петра за руку.

Но что-то заставило его буквально прирасти к месту.

Внезапно яркая вспышка голубого пламени и громкий звон колёс заставили Петра и Соню отпрянуть от железнодорожного полотна. Волна горячего воздуха распластала их на земле.

— Что за фигня? — пробормотал Пётр, поднимаясь с земли.