Лароуз

– Перестань изображать задницу, – заявили девочки Холлису. – Твоя физиономия просит кирпича. Сделай ее такой, какая полагается на Рождество, и не говори Лароузу, что Санта-Клауса не существует.

– Если ты его увидишь, – добавила Джозетт.

Сноу молча уселась на стул.

– Я найду Лароуза, – ответил Холлис. Он не хотел ввязываться, но слова сами собой сорвались с языка. – Я скажу ему, что Санта придет.

Холлис был не то чтобы красив. Например, его нос казался слишком большим. Но мальчик был по большей части грустным и задумчивым, отчего выглядел более привлекательным, чем действительно красивые дети. Его подстриженные волосы изящно лежали на лбу, может быть, слишком изящно.

Он пригладил челку ладонью, сдвинув ее вбок.

– Хватит корчить из себя очаровашку, – сказала Джозетт, когда поймала его за таким наведением красоты.

Сказанное сопровождалось поднятием брови, таким выразительным, что мальчик еще долго смотрел на сестру, когда она отвернулась.

Девочки решили вынести «О Саваж» и подарить его маме в последнюю очередь. Они не доверяли ни Холлису, ни Уилларду. Те вполне могли раздавить флакон каблуком. Сестры знали, что значит жить с мальчишками. Их братья могли наступить на все что угодно, даже на подарки. Это мог сделать даже отец. Девочек оджибве – теперь эта традиция ушла в прошлое – учили с юных лет не наступать на лежащие вещи, особенно принадлежащие мальчикам. Подруга бабушки Игнатия Тандер, считающаяся, по законам индейцев, опекуншей Джозетт и Сноу, рассказывала им, что от этого их сила может уменьшить силу мальчиков. «Это сексизм, – сказала тогда Джозетт, – еще один способ управлять женщиной». Сноу наполовину согласилась с сестрой. Лицо Эммалайн было непроницаемым, как при игре в покер. Может, женщины из семьи Айронов и не были согласны с этим правилом на сто процентов, но все равно помнили о нем.

Девочки купили всякие забавные штуковины для братьев и отца. Впервые Джозетт и Сноу приобрели цветную бумагу, красную и прозрачную, и тщательно завернули в нее коробки. Подарок для мамы они поставили на полку. От его сверкающей обертки на руки ложились красные отсветы.

– Что нам делать с подарками для Лароуза? – спросила Сноу.

Они расчистили место на большом столе, отодвинув в сторону бисер, крышки для баночек, газеты и школьные учебники, разложили рагу по тарелкам и стали есть. Джозетт хотела пойти в дом Равичей и передать подарки брату. Сноу сказала, что терпеть не может тетю Нолу, потому что она постоянно ко всему придирается. Кучи повесил голову и ел молча. Холлис взглянул на него, и его голова тоже поникла. Эммалайн наблюдала за ними, пока мальчики не повернулись к ней.

– Ты сшила Лароузу мокасины? – спросил Кучи.

Он был младшим ребенком, пока не родился Лароуз. В его голосе прозвучала паническая нотка, а в глазах блеснули слезы.

К Рождеству Эммалайн обычно шила каждому из них новые мокасины из прокопченной лосиной шкуры, украшенные обрезками шерстяных одеял, а иногда отделанные на щиколотках мехом кролика. Она делала это, когда навещала мать, или дома, смотря свою любимую телепередачу или сидя с детьми за столом, пока те не выполнят домашнюю работу. Мокасины получались очень хорошие, и она получала специальные заказы со стороны, за которые платили по две или даже три сотни долларов. Все члены семьи гордились ее работой и носили мокасины только в доме. Их надевал даже Холлис – его ногам в этой обуви, расшитой бисером, никогда не было холодно. Каждый имел целую коробку мокасин – одна пара на каждый год.

– Я их сшила, – ответила Эммалайн.

* * *

– Она сшила для Лароуза мокасины, – рассказал Ландро своему другу Рэндаллу, который содержал ритуальные парильни, преподавал историю и культуру оджибве, а также учил свежевать оленьи туши в средней школе племени. Рэндалл принимал участие в ритуалах, устраиваемых старейшинами, которых выискивал и изучал, с местными колдунами. В Ландро живут злые духи, говорил он. Злые духи не пугали Рэндалла, он их уважал.

– Должно быть, это из-за того, что случилось со мной, когда я был ребенком, но что именно тогда произошло, не могу вспомнить, – попробовал как-то раз объяснить Ландро.

– Обычно так все и думают, – возразил Рэндалл. – Полагают, будто убьют злого духа, если вспомнят, в чем было дело. Но все намного сложнее.

В борьбе со злыми духами и заключалась основная работа Рэндалла. Потеря близких, вывихи, болезни, наркомания и просто ощущение принадлежности к жалким остаткам народа со сложной историей. Что отличало эту историю? Какие знания? Кто такие были оджибве? Какими стали сейчас? Почему так много пошлости везде, куда только ни глянь?