Ларс II (СИ)

Спустя непродолжительное время я догадался, что все это не сон. Нас нашли и привели в какую-то хижину в горах, возле той самой горной речушки. Мое тело было обмотано лоскутами, словно я был мумией. Видать знатно досталось организму.

Даже не представляю, сколько времени я пролежал в таком растительном состоянии. Что интересно, Омуртаг был еще в худшем положении. Его тушка лежала у противоположной стены домика. Хана лихорадило и трясло, словно в припадке. Жуткое зрелище.

Мне постоянно хотелось пить. Голова была ватной. Иногда, когда у меня изредка прояснялся взор, я видел Эстрид, сидящую спиной ко мне. Она держала мою ладонь на своих ножках и что-то напевала. В такие моменты я засыпал с упокоением и радостью.

Не знаю, сколько времени я пролежал, но я стал идти на поправку, в отличие от Омуртага. Ему становилось все хуже. К счастью, в хижине вовремя появился Метик, который помог достать хана с порога того света.

А когда лекарь развернул бинты и осмотрел мое бренное тело, то ужас в его глазах меня напугал. Я грешным делом подумал, что началось гниение и моя попаданческая жизнь на этом закончилась, но Эдик ужаснулся всего лишь количеству и виду ран. Опыт врача многое объяснял ему о тех муках, которые испытывают пациенты, получившие такие ранения.

— Кто это был? — спросил лекарь, когда мы остались вдвоем в хижине, за исключением спящего хана.

— Они называют себя — Триумвират, — ответил я.

Я в общих чертах рассказал о борьбе Карната и местных волхвов с Триумвиратом, ненароком косясь на Омуртага, чтобы не услышал, бoлезный. Эдик аж присел от обрушившегося потока информации, которую я ему поведал.

— И что теперь делать? — раскрыв рот, поинтересовался друг-попаданец.

— Да, собственно, ничего особого. Уничтожить должности патриарха и папы римского, а под шумок — завоевать Хазарию.

— Как это — уничтожить?

— Сам не знаю, — я откинул голову и уставился в потолок.

— А с этим что? — Метик кивнул в сторону хана.

— Лечить.

— А надо ли?

— Там видно будет, — я подозрительно покосился на друга, интересно, почему он сомневается в том, что Омуртага стоит лечить, — лучше расскажи, что случилось после того, как мы пропали, а то Эса ничего не рассказывает, только ругается. Говорит, что пока не встану на ноги, не о чем со мной разговаривать.

— Ну, ее можно понять, — Эдик почесал висок, его глаза забегали, — особенно после того, что она натворила.

— Так, — я нахмурился, — рассказывай.

— Ага, ша! Разогнался, — лекарь испуганно подскочил и отошел от моего ложа, — Мне еще жить и жить. По крайней мере, я на это имею большие надежды. А если я сдам Эстрид, то мои планы на счастливое будущее будут разрушены. Сам с ней разбирайся.

— Да что происходит, Эдик? Что она сделала такого?

— Ничего не знаю, моя хата с краю, — лекарь направился к хану и начал его осматривать.

Что же такого случилось после нашего исчезновения, что Эд описал это как «натворила»? Ну не перерезала же она всю правящую верхушку ханства? Она физически не смогла бы это сделать. Не буду голову ломать. Пусть Радомысл расскажет.

— Расскажи хотя бы где мы и как вы нас нашли, — проворчал я, обращаясь к лекарю.

— А, это можно, — не отвлекаясь от пациента, заявил он, — в общем, когда Эса… когда в городе все успокоилось после вашего с ханом исчезновения, в окрестности Плиски были направлены отряды Кулябы и хана Маламира.

— Маламира? Это еще кто?

— Эм… — Эдик замер, — это наследник Омуртага. У Омуртага было трое сыновей Енравота, Звиница и Маламир. Год назад Омуртаг лишил трона самого старшего сына Енравоту, из-за его христианской веры. А средний сын Звиница умер несколько лет назад. Остался младший сын — несовершеннолетний Маламир. Вот он и стал ханом. Подробности пусть тебе Эса рассказывает, — поспешно добавил Метик.

— Ладно, что дальше?

— А дальше мы выяснили, что когда тебя с ханом похитили, то из дворца выезжал только золотарь с двумя бочками.

— Золотарь? Это тот, кто… — я неопределенно покрутил рукой в воздухе.

— Да, тот, кто какахи с выгребных ям вывозит.

— Подожди, ты хочешь сказать, что в бочках из под…

— Фикалий, так по-научному можно назвать отходы, — профессорским тоном заявил Эдик.

— В бочках из под фекалий были мы с ханом?

— Да.

— Зашибись, сходил во дворец.

— В итоге, — лекарь усмехнулся, — золотаря пропустили, так как амбре оттуда то еще. Соответственно, никому в голову не приходило осматривать бочки. Предполагаю, что они были полупустые, если тебя это утешит.

— Очень утешит. Я прямо сияю от того, как меня это утешает.

— Я предполагаю, что вас сначала отмыли, потом доставили в пещеру. А твои вещи выбросили, так как вонь не могла отстираться.

— Это объясняет, почему я был голый. Но Омуртаг ведь был в одежде.

— Значит, ему повезло больше и в его бочке не было отходов.

— Везунчик, — сарказм в моем голосе вызвал очередную ухмылку у Эдика.