Ласка сумрака

Она выпрямилась, чуть покачнувшись – это была моя вина, я продержала ее в глубоком реверансе слишком долго. Но у меня просто из головы вылетело, что Благой Двор здорово напоминает в этом отношении двор английский: там нельзя выпрямиться из поклона, пока монарх вам этого не позволит. Я слишком давно не бывала среди благих. Мои познания в этикете слегка запылились. Неблагой Двор был гораздо менее официозен.

– Я поговорю о тебе с его величеством, принцесса Мередит. Желаю тебе удачного дня.

– И тебе хорошего дня, леди Розмерта.

Зеркало опустело. Мы все ощутимо расслабились, перевели дух.

Рис закинул за голову обе руки, положил ногу на ногу и сказал:

– Ну как? Может, парочка-другая драгоценностей придаст нам более соответствующий нашему положению вид?

Я пробежала взглядом по его телу, припомнив, как я вела языком по упругому животу, спускаясь все ниже… Мне пришлось зажмуриться и отбросить наваждение, чтобы суметь ответить:

– Нет, Рис. Первым делом – одежда. Об аксессуарах позаботимся потом.

Он ухмыльнулся:

– Не знаю, не знаю, Мерри. Разве у тебя не возникло искушения появиться перед ним в постели со всеми нами вместе? Задрапированной в тела?

Я открыла рот, чтобы сказать «нет», – и поняла, что это было бы ложью.

– Возникло. Небольшое. Но мы будем вести себя как положено, Рис.

Он ухмыльнулся еще шире.

– Ну, если ты настаиваешь…

– Ты же сам все время ахал и охал насчет Короля Света и Иллюзий! Что это с тобой?

– Он очень опасен, Мерри, но он такой надутый зануда! Он не всегда был таким, это постепенно, за столетия его жизни, он стал более… человеком в самом худшем смысле этого слова. – Ухмылка Риса вдруг исчезла.

– Ты почему загрустил? – спросила я.

– Просто подумал о том, как все могло бы сложиться иначе. Таранис в свое время любил посмеяться, да и подраться после пары бутылок был не дурак.

У меня брови полезли на лоб.

– Таранис? Устраивал веселые пьяные дебоши? Представить не могу.

– Ты его знаешь лет тридцать. Ты не застала его, когда он был в ударе. – Он сел и спустил ноги на пол. – Чур, я в душ первый.

– Тогда завтра первый – я, – сказал Никка.

– Если успеешь, – бросил Рис, направляясь к ванной.

Никка обвил мою талию руками и развернул меня к себе.

– Пусть себе идет в душ.

Тонкой рукой он провел по моим волосам. Потом откинулся на спину, потянув меня за собой. Простыня соскользнула вниз, и я увидела, что он снова тверд и готов.

Я почти засмеялась:

– Ты когда-нибудь угомонишься?

– Никогда. – Его лицо посерьезнело и немного утратило нежность. – Ты – первая женщина, с которой я могу быть близок и не бояться при этом.

– О чем ты?

– Королева умеет пугать, Мередит, и любит покорных мужчин. Я не доминантен, но ее идея секса не доставляет мне удовольствия.

Я наклонилась и очень нежно его поцеловала.

– Мы порой делаем довольно жесткие вещи.

Он вдруг крепко прижал меня к себе.

– Нет, Мередит, не так. Ты меня никогда не пугаешь. – Он сжимал меня, и я расслабилась в его объятиях, позволила себя обнимать. Едва ли не слишком крепко. Это было почти больно.

Я гладила его бока и спину, куда доставали руки, пока он не начал успокаиваться. Он перестал сжимать меня с такой устрашающей силой. Всего пару дней назад я подумывала о том, чтобы отослать Никку домой, потому что не хотела, чтобы он стал королем. Он не смог бы быть королем, и дело тут не в том, может ли он зачинать детей.

Я обнимала его, нежно гладила, пока его внезапный испуг не отступил. Как только он слегка успокоился, он снова потянулся ко мне, и я отдалась его рукам, его губам, его телу. Я понадеялась, что король Таранис не позвонит в самый интересный момент.

Занятия любовью стерли остатки боли из глаз Никки. Мне нужно было увидеть, как эти карие глаза смотрят на меня с улыбкой и только с улыбкой. Мы почти заканчивали, когда из ванной появился Рис с полотенцем в руках. Он тихо ругнулся.

– Присоединиться уже поздно?

– Поздно, – сказала я и поцеловала Никку в последний раз – на прощание. – И вообще я иду в душ. Моя очередь.

Я сползла с кровати и упорхнула в ванную, пока Никка не успел возразить. Они оба засмеялись, и я смеялась тоже, уходя. Можно ли лучше начать день?

Глава 34

После полудня появились Мэви и Гордон Рид. Прошло всего несколько дней, но Гордон так изменился, словно пронеслись годы. Кожа стала не землистой, а попросту серой. Он еще похудел, и вместо крупного мужчины с командирской осанкой перед нами был огромный скелет, обтянутый бумажно-тонкой серой кожей. Глаза будто стали больше, и в них навсегда поселилась боль. Рак иссушал его, съедал его изнутри.

Мэви сказала по телефону, что Гордону стало хуже, гораздо хуже, но к такому она нас не подготовила. Никакие слова не подготовят к виду умирающего человека.

Рис и Холод встречали их машину на улице, так что смогли помочь Гордону преодолеть короткий лестничный пролет до нашей квартиры. Мэви шла за ними в темных очках на пол-лица, замотав волосы шелковым шарфом. Ворот длинного мехового манто она сжимала у шеи, словно мерзла. Именно так изображают в фильмах великих кинозвезд. Ну, если подумать, то у нее на этот образ больше прав, чем у кого угодно.