Ласковое противостояние султану

- Я не хочу притворяться, что понимаю тебя, Асим. - Она думала, что знает его, но заблуждалась. Сегодняшний срыв подтвердил это.

Он медленно кивнул, не сводя с нее глаз:

- Да, между нами все непросто.

- Между нами ничего нет! - После того, что он сказал. Он разорвал то хрупкое, нежное, что было между ними.

- Если бы это было так, я бы сейчас был во дворце и спал как младенец. - Его рот скривился. - Или развлекался с новой любовницей в постели.

Жаки не смогла сдержать вздох, когда лед пронзил ее грудь и прорвался внутрь.

- Именно. - Его глаза впились в ее, словно он проникал в ее тайну, пытаясь обнаружить женщину, которую она ни перед кем не открывала. - Между нами еще есть эта связь, и даже моя подозрительность и разочарование не могли разорвать ее.

- Ты не прав, Асим. Ты разрушил ее. Я ничего к тебе не чувствую. Я даже не понимаю, зачем ты здесь.

Его взгляд нервировал ее. Ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы не волноваться, чтобы притвориться, что у нее все в порядке и ей вовсе не больно.

- Ты хоть представляешь, как я себя почувствовал, зайдя в твою комнату и не обнаружив тебя там?

- Радостным? Торжествующим?

Он медленно повертел головой из стороны в сторону:

- Выпотрошенным. Как будто кто-то воткнул кинжал мне в живот.

Жаки смотрела, раскрыв рот. Неужели он тоже это чувствовал? Этот удар боли? Асим мог быть разным: властным, подозрительным, нежным, вдумчивым, напористым и щедрым, но никогда - уязвимым.

- Ты лжешь, - прохрипела она. Но, сказав это, девушка поняла, что лишь в одном не могла бы обвинить его - в нечестности.

Тем не менее поверить ему означало, что он заботится о ней, а невозможность этого он уже подтвердил. Жаки нахмурилась, ее мысли путались.

- Зачем мне лгать? - Он наклонился ближе. - Думаешь, мне нравится признавать это? - Он замолчал, и Жаки явно почувствовала его нерешительность. - Я не нашел тебя ни в своей, ни в твоей комнате. Я не нашел одежды, кроме этих двух вечерних платьев, и я почувствовал… - Он покачал головой, его рот превратился в суровую прямую линию. - Ты понимаешь, с какой опасностью здесь можно столкнуться?

Резкая смена темы сбила Жаки с толку.

- Дюны коварны. Что, если бы автомобиль перевернулся? - Его глаза сверкали. - Что, если бы ты поранилась, и никто бы не знал, где ты находишься?

- Но этого не случилось. - Она приподняла бровь. Он отправился за ней не из-за того, что она, возможно, попала в аварию.

- И ты одна.

- Я взрослый человек. Я привыкла к одиночеству.

Независимость в ней воспитали довольно рано. Она ловко проигнорировала тот факт, что обычно, путешествуя в опасные места, она была с Имраном или кем-то из коллег.

- Одинокая женщина может стать мишенью для недобросовестных мужчин. - Он сделал паузу, давая ей осознать это. - И знаешь ли ты о наших львах?

Жаки напряглась, ее глаза лихорадочно изучали темноту за светом костра.

- Никто не говорил о львах.

- Джазир славится ими, и существует поверье, что, пока львы живут в джазирской пустыне, наш народ будет в безопасности от внешней угрозы. За годы их число сократилось, они на грани исчезновения, но в последние десять лет была разработана программа по их восстановлению в этом национальном парке.

- Но не прямо здесь? - Она задрожала, вспомнив группу львов в Африке, пожирающих несчастную антилопу.

- В огороженном месте недалеко отсюда. Смотрители остановили браконьеров, пытавшихся убивать их ради так называемого спорта. - Он сделал паузу, его лицо было мрачным. - Тебе опасно быть здесь одной. Эти люди нарушают закон. Сомневаюсь, что они проявили бы уважение к беззащитной женщине.

- Ты пришел сюда убедиться, что я в безопасности? - Жаки подняла подбородок. Она не какая-нибудь рабыня, чтобы ее защищали.

- Отчасти да. - Он поднял руку и провел ею по своим темным волосам, немного растрепав их. Жаки вспомнила их на ощупь - мягкая, густая шерсть, призывающая, чтобы к ней прикоснулись. Девушка ощутила прилив тепла. - Я должен был убедиться, что ты в безопасности. И нам надо поговорить.

- Ты уже сказал более чем достаточно. - Она больше не могла это терпеть. Жаки была не уверена, сколько еще сможет скрывать боль. Гордости надолго не хватит. - Уже поздно, Асим. Я устала, и мне это надоело. Ты убедился, что я в порядке. Почему бы тебе не вернуться во дворец и не оставить меня? Его рука опустилась.

- Потому что я был не прав.

- Прошу прощения? - Она выпучила глаза.

- Я совершил ошибку. - Он посмотрел ей в глаза, заставив кровь девушки закипеть. - Я сделал поспешный вывод, в то время как должен был быть умнее. Я обвинил тебя в нечестности, в манипуляциях с моей сестрой, я был не прав. Абсолютно не прав.

Повисло молчание, но слышался тихий треск потухающего огня и легкий шорох песка. Жаки была напряжена, растеряна и почти напугана, думая, что еще он может сказать.

- Я повел себя ужасно, Жаки, и прошу у тебя прощения. Я понимаю, что ты хотела сделать как лучше для Самиры.

Жаки откинулась назад, словно пытаясь разорвать силовое поле, что тянуло ее к нему. Противостоять искушению поверить Асиму оказалось сложнее, чем она думала.