Ласковые имена

– Аврора, ты чудесно выглядишь, – выпалил он за секунду до того, как понял, что смотрит на ее полуобнаженное колено, во всяком случае, обнаженное больше, чем ему раньше дозволялось видеть. Душевный подъем, который охватил его от осознания возможности обрадовать Аврору, внезапно полностью исчез.

Как назло над ними навис большой автобус, яростно сигналя. «Кадиллак», конечно, был припаркован на его стоянке. Когда водитель автобуса понял, что «кадиллак» ему не вытеснить, он остановился рядом, в неполных восемнадцати дюймах от них. Эдвард Джонсон минуту думал, что его вот-вот раздавят и отчаянно старался прижаться поплотнее к «кадиллаку», чтобы не упасть на колени своей пассии. Передняя дверь автобуса с шипением отворилась, и две плотные негритянки протиснулись между двумя транспортными средствами, чтобы сесть в автобус. Шофер автобуса, долговязый белый парень, взглянул на Джонсона сверху с тупым раздражением.

– Это ж надо, чертовские нужны нервы, – сказал он. – Почему бы вам не снять комнату в мотеле? – Дверь с шипением закрылась, и автобус взревел, наполнив воздух коричневым выхлопным газом.

Аврора не пошевельнулась, только опустила юбку, да слегка сжала губы. Она не взглянула на Эдварда Джонсона, не посмотрела на шофера автобуса и даже не нахмурилась. Устремив вдаль несколько отрешенный взгляд, она позволила сгуститься молчанию. Она была знатоком оттенков короткого молчания. Молчание из ее репертуара было равнозначно китайской пытке каплями воды, которые, падая одна за другой, действовали на самые чувствительные нервы бедолаги, которому случилось под ними оказаться.

В данном случае мужчина, подвергавшийся пытке, не был из породы стоиков, и Авроре это было известно. Хватило и пяти секунд, чтобы он сдался.

– Что он сказал? – глупо спросил он.

Аврора улыбнулась. Она понимала, что жизнь – это то, что надо использовать по максимуму, но иногда было трудно решить, как за это взяться.

– Замечание молодого человека было сформулировано вполне определенно, – сказала она. – Мне бы не хотелось его повторять. Насколько я понимаю, у меня было назначено свидание с одним джентльменом внутри соседнего ресторана. Насколько я помню, я ни разу не назначала свидание на бордюре. В противном случае, поскольку я обычно опаздываю, ожидающий меня джентльмен мог бы почувствовать головокружение от голода и упасть под автобус. Если бы мне пришлось выбирать, я бы предпочла, чтобы мой спутник использовал время ожидания для того, чтобы занять удобный столик.

– О, конечно, конечно, – согласился Эдвард Джонсон. – Не торопись. Я пока вернусь и все узнаю.

Через десять минут Аврора вошла в ресторан и улыбнулась ему так, словно они не виделись несколько недель.

– А, Эдвард, это ты, как всегда, – воскликнула она. Из-за нервозности его поцелуй пришелся куда-то между щекой и ухом, но она этого вроде не заметила. Аврора была в чулках, но поток воздуха от проехавшего мимо автобуса растрепал ее шикарные волосы, и она остановилась на секунду, чтобы привести их в порядок.

Аврора никогда не придавала значения репутации того или иного ресторана, во всяком случае, когда она была в Америке. Ей казалось вполне очевидным, что ни один уважающий себя французский ресторан не позволит себе оказаться в Хьюстоне. Она стремительно вошла в зал. Эдвард Джонсон тащился сзади. Заметив их, метрдотель бросился им навстречу, Аврора всегда лишала его присутствия духа, и сегодня – тоже. Он заметил, что она поправляет несколько сбившихся локонов, и ему не пришло в голову, что, по ее мнению, прическа уже в полном порядке. Сам он любил зеркала и сразу же предложил ей воспользоваться одним из них.

– Бонжур, мадам, – поприветствовал их метрдотель. – Мадам желает пройти в дамскую комнату?

– Нет, благодарю вас, и подобные предложения весьма далеки от ваших обязанностей, – ответила Аврора, проходя мимо него. – Надеюсь, Эдвард, что у нас будет удобное место. Ты знаешь, как я обожаю наблюдать за теми, кто сюда входит. Ты видишь, я торопилась. Ты, может быть, сердишься, что я так задержалась.

– Нет, конечно, Аврора. Ты себя хорошо чувствуешь?

Аврора кивнула, обводя взглядом ресторан со счастливым презрением.

– Да. Надеюсь, мы будем есть помпано,[2] и по возможности, поскорее. Ты знаешь, я люблю его больше всякой рыбы. Если бы ты был склонен проявить побольше инициативы, ты бы сделал заказ заранее, Эдвард. Что-то ты очень пассивный. Если бы ты заказал помпано заранее, мы бы его уже сейчас ели. Ведь вероятность, что мне захочется чего-то другого, была чрезвычайно мала.

– Конечно, Аврора, – согласился Эдвард.

– Хм, помпано, – обратился он к пробегавшему мимо помощнику официанта, убиравшему грязную посуду со стола, который тупо посмотрел на него.

– Эдвард, он не принимает заказов, это помощник официанта. А официанты одеты в смокинги. Я полагала, что в твоем положении надо представлять себе различие между ними более отчетливо.