Ласковые имена

Першинг и Маршал Ней застыли на тех же местах лужайки, где их видели девушки, когда ехали на завтрак. Было похоже, что далматские доги ждут, когда придет Генерал и снова встанет между ними. Оба смотрели прямо перед собой, как солдаты на плацу. Поблизости Эф. Ви. вяло подрезал кустарник.

– Да, ты выросла на улице ненормальных. Ничего удивительного, что ты такая запуганная.

– Разве я такая? – удивилась Эмма.

– Да, – ответила Пэтси. Обернувшись, она заметила, что подруга потихоньку складывает и разгибает свой чек. Эмма ничего не отвечала, и Пэтси пожалела о своих словах. Если ее подруга молчала, это обычно значило, что ее чувства задеты.

– Не обижайся, Эмма, – сказала она. – Я только хотела сказать, что ты не такая крепкая, как твоя мать или я.

– Ладно уж, я не такая чувствительная, – ответила Эмма. – Я просто думала о Флэпе.

– И что?

– Ничего, просто думала.

ГЛАВА X

1

Через пару недель после появления Вернона Рози, придя утром, вновь обнаружила, что у всех телефонов в доме сняты трубки. И без того расстроенная, она почувствовала, что перенести эти короткие гудки из всех трубок, – выше ее сил. Она поднялась наверх, чтобы выяснить, в чем дело, и нашла Аврору в своем укромном эркерчике, где та спряталась за баррикадой из всех подушек, собранных в доме; вид у нее был не менее взбудораженный, чем у Рози.

– Что с тобой, – спросила Аврора, как только увидела свою горничную.

– Лучше скажите, что с вами, – ответила Рози.

– Говори ты, я спросила первая. Не хитри. Я тебя знаю. Признавайся.

– Ройс ушел навсегда, – сказала Рози. – Только это у меня и случилось.

– Какой идиот! – воскликнула Аврора. – Какая муха его укусила?

– Он решил, что не обязан жить со мной. Только и всего. Можно мне теперь положить трубки по местам, вдруг он передумает и позвонит?

– Нет. Я тебя научу женской гордости.

– Не знаю, что буду с ней делать, в мои-то годы.

– Он тебя опять побил?

– Не-а. Просто бросил ключ от дома через улицу и сказал, что ему нужна свобода. Вообразите, что Ройсу понадобилась свобода. Пару недель назад он и слова-то такого не знал. Небось эта тварь его надоумила.

Аврора приняла строгий вид.

– Ладно, он поймет, что человеку нужна не только свобода. Вот поживет год свободно, и посмотрим, что он запоет.

– Вот, какие у меня дела, – сказала Рози, почувствовав облегчение от того, что поделилась своими горестями. – Вернон, когда старался нас помирить, только зря потратился. А что с вами?

– Ничего серьезного. Я не хочу об этом говорить. Иди прибери в доме.

Рози, зная, что Аврора обычно через пять минут начинает рассказывать о том, о чем не хотела говорить, села и пять минут смотрела в окно. Аврора глядела на стену, кажется, забыв о ее существовании.

– Ладно, рассказывайте, – сказала Рози, сочтя, что выждала достаточно долго.

– Передо мной поставлен ультиматум. По телефону. Это по-моему худший способ ставить ультиматумы. Некого побить в ответ. Не знаю, что мужчины думают обо мне, но в любом случае я не такая, как они думают.

– Это кто же? – перебила Рози.

– Тревор. Самый элегантный мужчина в моей жизни. Мне больше никого в таких нарядах не получить в поклонники.

– Так вы ему сказали, чтоб отправлялся ко всем чертям?

– Нет, а надо бы. Если это водяные, то ему будет нетрудно к ним отправиться, он только перешагнет борт яхты. Меня уже ничего особенно не удивляет, просто не могу понять, что это вдруг на него нашло. Знаю его уже тридцать лет, и он никогда так себя не вел. Она вздохнула.

– Каждый раз, когда мне кажется, что жизнь налаживается, обязательно что-нибудь такое случается. Я не верю, что возможна спокойная, размеренная жизнь.

– Да, там, на Лайонс Авеню она точно кубарем покатилась. Считаете, что Господь излил на нас свой гнев?

Аврора попыталась, но не очень настойчиво, поставить ее на место.

– Хватит, иди берись за щетки. Это мужской идиотизм, а не Божий гнев. У меня впереди очень тяжелый день, избавь меня от своей дремучей теологии. И не забудь, мы не будем отвечать, если позвонит твой муж.

– А что ж такое будет? – спросила Рози, стараясь скрыть тревогу. Обычные вещи одна за другой уходили у нее из-под рук; еще немного, и их будет недоставать настолько, что жизнь ей станет не в жизнь, мысль о том, что все в жизни переменится, очень ее расстраивала.

Аврора ничего не ответила, и Рози это насторожило. – Так что ж будет? – повторила она. На этот раз Аврора уловила в ее голосе беспокойство и подняла глаза.

– Не знаю, как это понимать твой вопрос: как общий или как конкретный. Если вопрос общий, я ответить не могу. А если конкретный, касающийся меня, то могу кое-что сказать. Тревор приглашает меня на ужин. Если пойдет дождь, то, должно быть, проливной. Завтра, как ты знаешь, я устраиваю ужин для Эммы, Флэпа и Сесила; и Вернон тоже будет. А что будет еще дальше, меня не интересует.

– А что Вернон обо всем этом думает? – спросила Рози.

– О чем всем? – Аврора окинула Рози насмешливым взглядом.

– Ну, об этой чехарде? Аврора пожала плечами.

– Вернон об этом понятия не имеет. Ему и так не сладко. И я не хочу обременять его перипетиями своих отношений с другими мужчинами.