Last Stardust (СИ)

— Давайте скорее приходите в себя и спускайтесь завтракать! Мама столько всего наготовила! — прощебетал Виктор, направляясь к двери.

— Мама? — раздался нестройный хор сиплых голосов.

— Конечно! Я теперь официально зять Кацуки-сан, и она вчера разрешила называть ее мамой!

— До или после того, как проиграла тебе в карты на желание? — спросил Попович, приподняв с уха подушку.

— Гоша, вот от тебя я такого не ожидал, — картинно поджал губы Виктор и вышел за дверь.

Отабек неловко покрутился на одном месте, так и не выпуская пакеты из рук, потом все же принял для себя какое-то решение, поставил один рядом с Милой и вышел следом за Виктором, коротко оглянувшись и встретившись глазами с Юрой.

Юра сглотнул.

И как все так повернулось?

12 часов назад

— Боже, что это за песня? — Мари нахмурила густые темные брови и отставила в сторону пустой стакан из-под вермута. Юра хотел предложить ей водки, но почему-то посчитал это невежливым. Хотя мартини Кацуки-старшей подходил еще меньше.

— Витас, — ответил Юра. — Попович включил. У нас в России говорят, что вы его любите.

— Ни разу не слышала. О, как завывает-то, — произнесла Мари и потянулась к стоявшей рядом с Юрой бутылке.

— Налить? — спросил Юра, опережая ее и перехватывая водку.

— Ага. Не знаю, зачем мне дали это, — Мари кивнула на свой пустой бокал.

— Я вообще много чего не знаю, — вздохнул Юра и, резко наклонив бутылку, наполнил стакан почти наполовину.

— Юр, ты в порядке? — вдруг совершенно серьезно и трезво спросила Мари, выпрямляясь на стуле.

Они сидели на кухне, даже не зажигая свет, пока остальные гости танцевали в большом общем зале, но и так было слышно, как воет на всю округу из колонок Витас. Ю-топия весь день буквально стояла на ушах, встречая долгожданных “коллег” Виктора и Юри. Сами они поженились неделю назад, и Юра точно знал, что был не в первой партии гостей, приехавшей на родину Юри праздновать наконец-то произошедшее событие. На самом деле сам он был искренне уверен в том, что эти двое поженятся сразу же после окончания того Гран-при в Барселоне, когда он выиграл свое первое взрослое золото, однако они оказались гораздо большими фаталистами. Три года… Сколько всего изменилось за это время.

— Не хочешь говорить? — отреагировала на затянувшееся молчание Мари.

Она почти не изменилась за это время. Все те же высветленные волосы, все такой же цепкий и яркий взгляд темных глаз. Юра всегда с трудом выдерживал долгий зрительный контакт с ней, словно боялся, что она, как рентген, увидит его насквозь и поймет, о чем он думает.

— А? Да нет, просто задумался, — отозвался он, вновь признавая поражение и отводя взгляд в сторону.

— Не могли же мы его не пригласить, — выпив содержимое стакана и даже не поморщившись, сказала Мари.

Юра почувствовал, как пол дернулся под его ногами, вдруг уплывая куда-то вниз. И это было не опьянение, которого он пока почти не ощущал.

— Ты о ком? — спросил он.

— Помнишь, как мы так же сидели здесь несколько лет назад, когда ты впервые приехал на Кюсю? — Мари выдохнула и протерла широкой ладонью стол, будто убирая с него несуществовавшие крошки. — Ты тогда тот же вопрос мне задал. “О ком ты, Мари-сан?”. Я бы сказала, что я все о том же, но это не так. Хотя сути это не меняет.

Юра и рад был бы сказать, что не помнит, что все еще не понимает, о чем речь, но врать сестре Кацуки — гиблое дело. Он это просто знал. И выяснять это уже на практике совершенно не хотелось.

— Да я знал, что он приедет, просто не осознавал, готов ли снова увидеться, — неохотно сказал он, вертя в пальцах стакан и наблюдая, как ледяная водка бьется о стеклянные края. — Ну, понимаешь…

— Понимаю, — боковым зрением Юра увидел, как Мари кивнула. — Одного я только понять не могу — почему?

— Что почему?

— Почему вы разошлись? — подалась вперед Мари. — Честно признаться, я бы меньше удивилась, если бы на фоне взлета карьеры обоих и совершенного неумения разговаривать, как люди, используя рот, разбежались бы наши молодожены. Но вы с Отабеком…

Юра поморщился, услышав это имя. Оно до сих пор, едва достигало слуха, оседало где-то внутри, как пепел, из-за чего становилось сложнее дышать. А ведь прошло уже достаточно времени. Год ведь это вполне достаточно?

— Разве мало причин? — Юра дернул плечом, повертел головой, разминая шею, похрустел пальцами, сжимая их так сильно, что побелели кончики. — У меня дерьмовый характер, а у него… у него слишком правильные взгляды на жизнь. Мне кажется, я из этих правил просто выбивался.

— Если хочешь знать мое мнение, тебе кажется, — сказала Мари, взяв бутылку со стола и доливая в и так недопитый стакан Юры водку. Все, как в России, подумал Юра, даже водку они пьют из стаканов, а не из рюмок. И водка обычная, не какое-нибудь сакэ. Витя, может, настоял на этом.

— Да-да, креститься нужно, — по-русски сказал он, но Мари даже не переспросила.

— Ты ведь собираешься со всеми в поездку по Хонсю? — снова выпив залпом содержимое своего бокала, спросила Кацуки.

— Я еще не решил.