Ласточка для Дюймовочки

Мать соскочила с дивана и заходила по гостиной, взметая распущенными длинными волосами и полами тончайшего французского пеньюара. Такая вот она была – порывистая. Даша сидела, следя за ней взглядом. Подумалось ей с не ко времени проснувшейся дочерней гордостью – какая же мать все-таки красивая женщина. Такая молодая, такая идеально вся в салонах и тренажерных залах устроенная, такая энергичная, такая умная… Она всегда, всегда находит выход из любой, самой крайней, самой безнадежной ситуации! По крайней мере для папы всегда находила. Вот сейчас и для нее найдет непременно…

– Даш, ты хоть понимаешь, что нам этого никак сейчас нельзя? – остановилась перед ней мать, плеснула в лицо тихим отчаянием. – Ты представляешь, что это вообще будет? У Кравцова дочь-школьница, и беременная… Да это же вообще… Это же сразу наружу вылезет! Нет-нет, это невозможно…

Даша промолчала. Она и сама понимала, что невозможно. А что тогда делать? Ей, Даше Кравцовой, надо срочно перестать быть дочерью депутата Кравцова? А как? Она же не знает…

– Так… Так… Надо что-то делать… Надо срочно что-то придумывать… – снова забормотала себе под нос мать, широко вышагивая по большой гостиной. – Дашк, ну как, как ты могла, скажи? Ты ж отца так подвела, ты меня подвела! Ну что, не могла раньше сказать, что ли? Кто хоть он, отец ребенка твоего?

– Да какая теперь разница, мам… – убито проговорила Даша, поднимая на нее глаза. – Я понимаю, что очень виновата. Ты прости меня, мам…

– Ладно, Дашка. Не будем об этом, – великодушно махнула рукой мать, – и в самом деле, какая теперь разница, кто да что. Не будем впадать в пошлые бесполезные эмоции. Будем разумными. В конце концов, я тебе мать или кто? Примем по факту. И будем думать. Так-так… Думать-думать…

Она снова красиво заходила-замелькала у Даши перед глазами, запустив руки в волосы и сжимая крепко голову, будто пыталась выдавить из нее решение подступившей проблемы. Потом резко села рядом с Дашей, вытянула перед ней руку и, загибая пальцы, довольно спокойно заговорила:

– Так, дочь. Давай посмотрим, что мы имеем. Первое – обратиться здесь за помощью мы ни к кому не можем. Как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Такая жареная информация быстро наружу выходит – отца тут же сожрут. Ты, кстати, к какому врачу ходила?

– К анонимному.

– Фамилию свою не называла?

– Нет.

– Молодец. Теперь второе. Раз аборт делать поздно – надо рожать. Но рожать так, чтоб об этом никто не знал.

– Как же, мам… А ребенок? Потом же ребенок будет…

– Да я в курсе, Даш. Но ребенок – это уже третья проблема. Ребенка придется хорошо пристраивать. Чтоб его в твоей жизни больше никогда не было. И в мыслях чтоб не было. И никакого чувства вины чтоб у тебя тоже не было. А для этого надо пристроить его не просто хорошо, а очень и очень хорошо. Ты со мной согласна, Даша?

– Я не знаю, мам…

– То есть как это – не знаешь? Ты что, хочешь одним махом испортить жизнь и себе, и мне, и отцу? Ты больше не хочешь быть талантливой преуспевающей журналисткой? Ты хочешь быть бедной, зачуханной матерью-одиночкой?

– Нет, не хочу.

– Тогда не говори, что ты не знаешь! Все ты знаешь! И теперь самое главное, четвертое. Теперь надо решить, где ты будешь рожать и куда твоего ребенка можно замечательно пристроить. И не смотри на меня так, Даша! У тебя что, есть другие предложения?

– Нет у меня других предложений, – опустила голову Даша и закрыла лицо послушно опустившимися на него прядками-перышками. – Да я и не смотрю, мам. Я полностью и во всем с тобой согласна. Как ты придумаешь, я так и сделаю.

– Вот и молодец. Ты же знаешь, я тебя в беде не брошу. Я же твоя мать. Я же люблю тебя, черт побери! Ничего, Даш, сейчас мы все придумаем. Спасение утопающих – дело рук самих… Стоп! Стоп, Дашка! – вдруг подпрыгнула она на диванной подушке очень резво. – А чего тут придумывать-то? Все и без нас с тобой придумано! Ну конечно! Это отличный, отличный выход!

– Какой, мам? Что придумано?

– А то! Ты знаешь, кем работает моя мама?

– Бабушка Надя? А кем?

– А самой главной чиновницей в отделе по опеке и попечительству! В том городке, где я родилась! В Синегорске! Вот туда ты рожать и поедешь! Там такая тьмутаракань – тебя никто не найдет и не увидит. И не узнает ничего. А бабушка Надя ребенка через опеку свою хорошо пристроит. Через ее руки, как я понимаю, все потенциальные усыновители проходят, она выберет самых достойнейших из достойнейших.

– Мам, а в школу? Мне там в школу разрешат беременной ходить?

– Кстати, о школе… У мамы подруга там есть, тетя Катя. Волевая такая тетка, стремительная… Она маме здорово помогала меня растить. Так вот, Дашка, эта самая тетя Катя, насколько я знаю, работает директором школы. Ты представляешь, что это означает?

– Что? Она меня в школу примет?