Ласточка на запястье

— На сколько я знаю, она первая выставила всё на показ. Так почему себя винишь? — поднял левую бровь Гриша. — Я не осуждаю сейчас Гелю. Мне просто интересно.

— Мне было больно от её безразличия. Я просто хотела, чтоб она услышала меня. Вот и стала в красках объяснять, что случилось. Даже скрины переписок показывала, дура. Думала, раз моё мнение ничего не значит, то, возможно, чужое заставит её задуматься. Просто, у меня никого ближе её не было. Всё всегда ей одной рассказывала. А тут… Просто хотелось высказаться.

— И что, до неё дошло?

Зоя нахмурилась, плотно сжимая губы. Разумеется, ничего до неё не дошло. Разве что Зоя кое-что поняла. И, если честно, лучше бы она этого не понимала. Ангелина подошла к ней. Подошла, пряча за спиной дрожащие руки. Зоя видела, что та нервничала. Видела, как та старательно отводит глаза и собирается с мыслями. В душе Орлова не чувствовала торжества возмездия или чего-то подобного. Там порхала надежда. Скромная такая, синеватая птичка из детских мультиков. Надежда на то, что сейчас всё решится. Что дружба восстановится. Что они всё решат. Она была готова бросить к ногам Гели всю свою гордость, лишь бы та показала, что ей не всё равно. Лишь бы словом, жестом, да хоть взглядом показала, что ей не всё равно. Ведь это так страшно, когда родному человеку становится на тебя всё равно.

«Давай, ты не будешь всем рассказывать о том, как тебя, бедную, якобы обидели? Я не играю в эти детские игры. Мы выросли. Прими это! Я тебе ничего не должна».

Это был конец. Точка в конце огромного романа, который был захватывающим, но кончился не так, как ты того хотел. Нет, Зою не волновало то, что о ней будут думать. Она не хотела мести, не хотела давить на жалость. Она просто хотела докричаться. Хотела быть услышанной. Хотела, чтобы уже бывшая подруга почувствовала, как ей было тяжело. Что она испытывала, когда их дружба оборвалась. Она не верила, что такую дружбу как у них, можно было так легко закончить предательством. Не верила, что Ангелина вообще была способна на предательство.

«Ты всегда была ребёнком».

Это правда. Она всегда была неразумным дитём, верящим в идеальность и яркость реального мира. Верила в дружбу на всю жизнь, в откровения. Верила в то, что они поедут вместе в Питер, посмотреть на разводной мост. Ведь она так мечтала поехать в Питер. Ведь Зое было всё равно, где жить, лишь бы весело было.

«Пусть это останется на твоей совести. Ты единственная, до кого я хотела докричаться».

В тот миг она не проронила слёз. Молча ушла, даже не взглянув в сторону бывшей подруги. Наверно, безразличие — одно из самых страшных вещей. Момент, когда в тебе умирают все чувства. Нет любви, нет даже злости. Тишина. Пустая и никчёмная. Разочарование и простое желание уйти и больше не видеться с этим человеком. Черта, которую пересекли. С того времени Зоя перестала отвечать на вопросы и как-то защищаться. Ей было всё равно на то, что думают другие. Не было в этом смысла, если тот, до кого должны были дойти эти слова, ничего не испытывает.

— Вместо извинений она просила больше никому не рассказывать. — Зоя вытащила из портфеля жестяную банку с энергетиком и щёлкнула крышкой. — Она не думала о том, что сделала мне больно. Её волновало лишь то, что о ней подумают. Кто в этом виноват? Кто теперь уж скажет?

— И всё равно это не дело выгонять из клуба Волонтёров! — хмуро заметил Гриша, наблюдая за тем, как подруга пьёт свой энергетик.

Зазвенел звонок и постепенно из аудиторий стали выходить студенты. Зоя, убрав банку, промокнула губы краем свитера и, обернувшись к Грише, ответила:

— Всё что ни делается, всё к лучшему. Зато я смогу полностью посветить себя группе. Разве не прелесть?

— Ещё какая.

Гриша не на миг не поверил её напускному оптимизму. Знал, как важен был для неё этот клуб. Возможно, девушка с самого начала понимала, что не сможет так долго оставаться там. Возможно, морально готовила себя, поэтому сейчас так стойко переносит всё это. Она была из людей идейных. Из тех, кто смотрит на мир широко раскрытыми глазами и свято верит в то, что его можно изменить. Зоя просто не смогла бы сидеть на месте, ничего не делая и ни о чём не мечтая. Клуб Волонтёров давал возможность делать хоть что-то хорошее, и девушке это нравилось. Безмерно нравилось, когда люди объединялись для того, чтобы заняться общим делом. В этом она видела суть человечности.

— Прости, что меня не было рядом. — произнёс на одном дыхании Гриша, смотря в её глаза. — Мне действительно очень жаль.