"Ласточки" над фронтом

Апрель был очень напряженным - летали много и результативно, на Крымскую и Новороссийск, делая по 5-6 вылетов в ночь. В экипаж Клопковой назначили Галю Докутович, штурмана опытного, ветерана полка. Первые дни Люся чувствовала себя неуверенно. Ей казалось - Галя недовольна, что ей приходится летать с новичком, ведь она штурман звена. Но экипаж быстро сроднился. У Гали Люся многому научилась, очень привязалась к своему штурману и страшно расстроилась, когда спустя некоторое время Докутович вернулась к Ире Себровой. О том, как Галя относилась к своему молодому летчику (три месяца на фронте не шли ни в какое сравнение с годом военной жизни, какой был за спиной у Докутович, - война меняет масштабы времени), Люся узнала уже после гибели Гали из ее дневника.

"14 апреля 1943 г. Теперь я вновь в первой эскадрилье, штурман звена. А и звено у меня! Командира нет (значит, и летчика у меня нет пока что), Марта Сыртланова с Полинкой и временно Люся Клопкова - мой эрзац-экипаж...

17 мая. Летаем с Люсей Клопковой, хорошо слетались, без слов понимаем друг друга. И нас как эффективно работающий экипаж не хотят разлучать, хоть мне давно уже пора летать со своим командиром - Ирой Себровой...

2 июня. Вчера Люсе Клопковой вручали орден Боевого Красного Знамени. И хоть есть у нее теперь свой штатный штурман, я сама прикрепила ей орден. Что ни говори, а Люся - мой самый любимый летчик!"

Докутович и Клопкова сделали вместе больше восьмидесяти вылетов. Многому научилась Люся у Гали, но, наверно, самый главный урок она получила уже после Галиной гибели. Мало кто из нас понимал при жизни Докутович, какие физические страдания приходилось ей терпеть. Об этом мы узнали из ее дневника. И Люся, глубоко переживавшая смерть подруги, чувствовала себя вдобавок виноватой - ведь в длительных полетах она, уставшая от постоянных болей в боку, на обратном пути передавала управление самолетом своему штурману. Теперь она мучилась запоздалым сознанием вины. Но самой Люсе предстояло долго и жестоко страдать от болей, которые со временем становились все сильнее...

После Гали Докутович штурманом в экипаж Клопковой была назначена Женя Гламаздина. Теперь уже сама Люся учила молодого штурмана, делилась накопленным опытом. Не все шло гладко. Как-то в полете на станицу Курганскую девушки попали в переделку.

Едва дошли до цели и Женя сбросила бомбы, как перед самолетом встала стена плотного огня. Летчица, бросая машину из стороны в сторону, пыталась уйти от пулеметных трасс. В тот же миг вспыхнули прожекторы. Один из них ухватил самолет, затем второй, и вот "ласточка" в их цепких объятиях. Яркий свет нестерпимо слепит глаза, Клопкова, низко пригнувшись к приборной доске, чтобы спрятаться от резкого света, выполняет команды штурмана.

- Подверни влево! Еще влево! Вправо... Чуть правей!

Кажется, прошла вечность. Прищурив глаза, Люся глянула на часы и ужаснулась: уже семь минут самолет болтался в лучах прожекторов! Осторожно глянув за борт, она похолодела - все эти долгие семь минут они находились над центром Курганской. Неопытный штурман лишь уводила самолет от очередной трассы... Чтобы оторваться от зениток и прожекторов, Клопкова взяла курс на лиман. Уйдя от обстрела, повернула в сторону аэродрома.

- Неужели тебя не учили противозенитному маневру? - в сердцах спросила она Женю.

Та удрученно молчала.

- Здорово вас потрепали! Тридцать две пробоины, - сочувственно говорили техники, когда экипаж вернулся домой.

Немало сложных полетов выполнили позже Клопкова и Гламаздина. Трудный опыт, приобретенный над Курганской, им очень пригодился в дальнейшем. Летали, нагруженные бомбами, а иногда бомбами и листовками.

- Как будем агитировать, командир? - спрашивала Женя. - Сначала словом, а потом делом? Или наоборот?

Сентябрь 1943 года. В полку получена необычная задача - восемь экипажей направляются в район Геленджика, откуда будут летать на Новороссийск. Клопкова и Гламаздина в их числе.

Прилетели в Солнцедар - небольшой поселок на самом берегу моря. В столовой, щедро украшенной резьбой и похожей на сказочный теремок, наших девушек встретили летчики морской авиации. Не обошлось, как это всегда бывало при первых встречах, без ехидных шуток:

- Что это нам "кукурузников" прислали? Чтобы шума больше было? посверкивая глазами в сторону девичьих столов, спрашивал один летчик другого.

- Зачем прислали? - звонко переспросил кто-то из девушек. - Вам в помощь. Говорят, не справляетесь одни...

Парни прикусили языки, а после обеда любезно проводили летчиц до места отдыха.

Наступила первая боевая ночь. Над Новороссийском "ласточек" встретил яростный зенитный обстрел. А в полетах, как всегда вблизи моря, мучили постоянные наши недруги - восходящие и нисходящие потоки.

В столовой вчерашние знакомые встретили отдохнувших девушек приветливо, совсем не так, как вчера. Из их оживленного разговора развеселившиеся летчицы услышали, что девчата взлетают, "что надо", сажают самолеты "впритирочку" и техники в женском полку "правильные"...

- Кажется, нас приняли в морскую семью, - смеясь, сказала Женя.