Ласточкино гнездо

Старушка взвизгнув, подскочила на месте, и ловко схватив чайник, поставила его на место. Она что-то бормотала, рассыпалась в извинениях и сетовала на свою неуклюжесть, но я ее не слушал.

«Вот оно! – Взорвалось в голове. Догадка, пришедшая мне в голову, заставила меня вспотеть. – Почему никто не поинтересовался прошлым парочки? Не сочли этих двоих достойными внимания? Или просто прошляпили? – Я так разволновался, что пришлось воспользоваться салфеткой, стоявшей на столе в подстаканнике, чтобы вытереть испарину, выступившую на лбу. Тут я заметил, как и владелица отеля и мой напарник с беспокойством смотрят на меня.

– Вам не хорошо? – Заботливо спросила старушка, кряхтя и постанывая держась за место ожога. – Может воды? Молодой человек, – обратилась она к Максу, – будьте добры, в холодильнике стоит бутылка минералки, принесите ее сюда. Вы справитесь с этим проворнее, нежели я.

Пока мой помощник бегал за водой, пока Антонина Ивановна суетливо наливала воду в стакан, пока я пил ледяную, обжигающую жидкость, мысли в голове метались с бешеной скоростью.

«Странная эта старушка, Антонина Ивановна Дягилева… То идет, еле перебирая ногами, то забыв про боли в суставах, взбрыкивает как девчонка. – Я осекся, – Ну может на ее месте любой, получив ожег от кипятка, вскочил бы, забыв о болячках.»

Еще в памяти всплыл утренний рассказ Макса, когда он, среди прочего сообщил, что Дягилева сравнивала спортивные костюмы американцев с формой из их школы в Назарово. Значит, наша мадам из спортсменок! Значит… Значит, вот откуда у нее такая выправка и сноровка! Интересно неужели никому не пришло в голову разузнать о ней подробнее… Стоп, Боря! Парочке? Женька говорил о парочке! Но нет, не может быть, этого просто не может быть! Это просто невероятно!»

В волнении я вскочил с места и начал мерить шагами комнату, наталкиваясь на столы, столешницы, плиту. Несколько раз, я ронял на пол кухонную утварь, даже не замечая этого.

Максим бегал за мной по пятам, поднимая с пола ножи, вилки, ложки. Одна тарелка разбилась в дребезге, и мой помощник, с извинениями, про себя осыпая меня бранью, схватился за веник. Антонина Ивановна бойко отскочила к стене и взирала на это безобразие с полным недоумения лицом.

Приняв решение, я остановился на месте как вкопанный, и Макс налетел на меня сзади, не успев затормозить.

– Что происходит, Борис Петрович? – Растеряно вопрошал он – Поясните!

Оправдываться и объясняться я не стал, а бросив на лету:

– До встречи! – Схватил под локоть помощника и почти выбежал с ним во двор.

Когда мы отъехали от Шатловки километров пять, я посмотрел на приунывшего и все еще недоумевающего Макса, и хлопнул его по плечу.

– Не грусти. Когда мы сядем в поезд, я тебе все объясню.

– В поезд? – Глаза Макса выкатились из орбит. – Я совсем ничего не понимаю. Куда мы едем?

– Ну, вспомни сам, – начал я разжевывать ему ситуацию. – ты же утром сказал мне, что наша парочка из Назарово, что в двухстах километров от Красноярска. – Макс коротко кивнул.

– Вы подозреваете эту старуху? – Он развел руками. – Да как она могла такое провернуть? И зачем?

– Вот это мы и должны выяснить!

Когда мы заняли свое купе и выложили на стол не хитрую закуску, которую купили в придорожном ресторанчике, разговор продолжился

– Чем нам поможет ее прошлое? – Не отставал Макс. – Что еще вы хотите знать? Что хотите проверить? Это Назарово в тысячи километрах от «Ласточкиного гнезда», да и было это черт знает когда… Мать с придурковатым сыном…

– А так ли придурковат ее сын?– Ненароком заметил я. – Она говорила, что он метил в ученые…

– Матери всегда возносят сыновей на пьедестал! – Не согласился со мной помощник. – Это просто ее мечты, не более. Я мельком видел этого детину – дурак дураком.

– Почему ты так решил? – Я задал вопрос с нажимом, и слегка наклонился к собеседнику, чуть не опрокинув стакан с молоком.

– Нууу, – протянул Макс и начал перечислять – Молчун, каких поискать. Я ни разу не слышал его голоса. Взгляд из-под бровей, злой, недалекий. Во всей этой истории я бы отвел ему наименьшую роль…

– И это все? – Усмехнулся я, отодвигаясь от стола. – Если человек не разговорчив, ранее как раз считалось, что он, – я поднял указательный палец вверх стараясь обратить на свои слова особое внимание, – глубокий интеллигент и мыслитель, который не бросает слов на ветер.

– Согласен с вами, но не до той же степени.

– Ну как мы можем говорить о его интеллекте, если не задали ему ни одного вопроса, и даже, сделали вид, что не обратили на него внимания.

– Об этом я тоже хотел у вас спросить. – Начал кипятиться Максим. – Если вы подозреваете и его, почему не допросили?

– Фактов маловато. – Прищелкнул я пальцами. – Мне нечем его припереть к стенке.

– Ну что вас заставляет подозревать именно его… ну их… обоих?

– А больше некому! – Отрезал я.