Латинист и его женщины

— А у меня — свои правила! Захотела — и поцеловала! А захочу — и будешь ты у меня сейчас, вместо Лёнчика. И никуда ты от меня не денешься, стоит мне только захотеть!

— Дурочка, — сказал я. — Разве можно так — похваляться своим могуществом?

— Можно! Меня бог любит!

Я не ответил и подумал ещё и вот о чём: рано или поздно я съеду с этой квартиры и поселюсь с Валентиной в доме у тёти Нюси. Через неделю, через месяц, через два это неизбежно должно случиться. Я уже решился, а Валентину и спрашивать не буду — она сделает так, как я захочу. Сюда переселю её мать, чтоб не мучилась на старости лет в общаге, а сам попытаюсь устроить новую семью на новом месте. Уже сейчас есть признаки того, что моя Валентина забеременела. Вот как только это дело подтвердится, вот так тут же соберусь и съеду отсюда. Возьму компьютер и книги, и тогда — прощай, Зиночка!.. Стало быть, надо поторапливаться с писаниной.

— Ну о чём ты всё думаешь и думаешь?

— На чём мы тогда остановились? — спросил я.

— Разве я помню — на чём? Ведь я даже не читала того, что ты там написал.

— Вспомнил. Я остановился на твоей не совсем понятной поездке на Кавказ. По прежней твоей версии ты туда приехала, заболела, тебя там кто-то приютил у себя, потом ты превратилась в добросовестную курортницу и, хорошо отдохнув и расплатившись за квартиру, ты уехала назад в Ростов. И ни в какую Абхазию, ни к каким своим бывшим друзьям ты не заезжала? Так всё было?

— Нет, конечно! — закричала Зинаида. — В прошлый раз, когда я тебе рассказывала про свою поездку на Кавказ, я кое о чём умолчала… Мне тогда было стыдно кое в чём тебе признаться.

— Ну, если так уж стыдно, то тогда и не признавайся.

— Нет, в этот раз мне не стыдно, и я всё тебе расскажу…

— Ну, если так, тогда — рассказывай всё.

— Только ж ты напиши, чтобы там всё у меня в моей жизни получилось хорошо: чтобы я замуж потом вышла, чтобы жила нормально, чтобы у меня всё было…

— Я так всё и напишу, Зиночка! Заказ принят!

4

В прежнем Зинаидином рассказе — умолчания или даже обман начинались со сцены купания в море православного священника Валерия Владимировича и детей из его «пионерского лагеря»…

Часть V СВЯТЫЕ МЕСТА

Глава 88. СВЯЩЕННИК В ПЛАВКАХ

1

Валерий Владимирович вёл себя совсем не так, как проповедники в Зинаидиной секте; не твердил о том, что бога надо любить-любить-любить и вообще — за всё время не сделал детям ни единого наставления на тему о чём-нибудь церковном или божественном. И был этот человек — весь земной и простой. А когда на берегу появился самый старший и самый сильный из мальчиков (которого все, оказывается, очень ждали), и сказал, что не хочет лезть в воду, потому что уже подсох и ему теперь, мол, не кайф окунаться, батюшка как вылупил на него глаза, да как побагровел, да как рявкнул: «А мне плевать! У нас тут без тебя игра не получается!» И мальчик тут же вошёл в море, и водяная игра, затеянная священником по каким-то сложным правилам, продолжилась ко всеобщей радости и уже в каком-то новом и лучшем варианте…

2

Вылазки на природу бывали и в Зинаидиной секте: десятка два-три верующих со всеми своими семьями организованно брали автобус и ехали в живописные предместья Ростова. Там все купались в каком-нибудь озере, плескались загорали, ели и угощали друг друга, вели разговоры… И было много гитар и всякого пения…

Но всё это проводилось только на религиозной основе. И все песни были только о любви к Богу. И практически все разговоры — тоже. У членов секты, выбравшихся на природу, всё в их поведении было как бы одним сплошным состязанием на тему «Кто больше любит Бога»: я люблю больше!.. а я — ещё больше!.. И эти постоянные песнопения с самодельными стихами и топорными рифмами… Ну и спели бы, например, лермонтовские стихи:

Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха, пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.

Ведь и это тоже — о Боге! Но — будто запрет какой-то существовал даже на самое упоминание о классических поэтах и писателях. Лишь однажды в доме молитвы Зинаида слышала разговор двух рядовых прихожан о литературе. То было суровое суждение о романе Булгакова «Мастер и Маргарита»: роман, мол, вреден и написан по наущению дьявола… Зинаида нашла в себе силы не поверить этой глупости, но и вступать в спор на всякий случай не стала. Никогда не прогадаешь, если лишний раз промолчишь.