Латино-Иерусалимское королевство

Людовик Святой мог бы, как многие государи до него, считать свой крестовый поход оконченным: бунт пастушков — массовое выступление крестьян, которые, под предлогом освобождения короля, грабили на своем пути церкви — создало Бланке Кастильской серьезные трудности во Франции, и регентша опасалась нападения короля Англии. На совете, собранном в Акре 26 июня королю стало ясно, что его бароны хотят вернуться во Францию. По совету Жуанвиля, он все же решил остаться: известна очаровательная сцена^{483}, когда, будущий историк седьмого крестового похода, опасаясь того, что вызвал гнев короля, удалился в угол и там предавался невеселым мыслям, кто-то закрыл ему глаза руками. Думая, что это один из его оппонентов, Жуанвиль сказал ему: «Оставьте меня в покое, мессир Филипп»; но то был король, который пришел утешить единственного рыцаря, который разделял его мнение, но попросил еще некоторое время держать в тайне его решение. Король заявил, что ему нужно освободить остальных пленных (что было сделано, хоть и не без труда, в 1252 г.) и что он не может бросить на произвол судьбы Святую Землю после кровавой бойни при Мансуре (3 июля 1250 г.), предоставив баронам и своим братьям самим решать, исполнили ли они свой обет крестоносца, или нет. Людовик IX остался в Сирии.

Сирия сильно нуждалась в помощи, и с приходом крестоносцев сирийские франки вновь обрели храбрость, как это позволяют заключить мелкие детали: 7 августа 1248 г. монастырь Ла Латин, «укрывшийся» в Акре, уступил госпитальерам, вместе со своим приорством в Како, поместья в Мондидье и Ла Тур Руж в долгосрочное владение (без сомнения, эти владения по соседству с Цезареей были опустошены во время мусульманских набегов; то, что монахи надеялись на их возвращение, свидетельствует о зарождении «оптимизма»^{484}). Во время кампании 1248–1249 гг. египтяне, развивая свои предыдущие успехи, захватили грот Тирона (1248 г.), но иерусалимская армия, без сомнения, вместе с Людовиком Святым, несмотря на отъезд таких баронов, как Жан д'Ибелен-Яффа и Филипп де Монфор (коннетабль королевства со времени смерти в 1244 г. Эда де Монбельяра), перешла в контрнаступление. Во главе с д'Жаном Ибелен-Арсуфом, бальи королевства, рыцари Акры разграбили мусульманский посад в Бейсане (28 января 1250 г.) и внезапно напали на крупную орду туркмен, пленив 18 000 коней с их владельцами и их предводителем-эмиром^{485}.

Людовик Святой позаботился, сообразно договору 1248 г., восстановить Святую Землю в границах, которыми она обладала до 1248 г.: Яффа, Арсуф, Цезарея, Шатель-Пелерен, Хайфа, Кеймон, Назарет, Сафет, Бофор стали главными крепостями на франкской границе, где они теперь находились. Но французского короля волновало обветшалое состояние фортификаций в этих городах: благодаря его присутствию в Сирии началась колоссальная строительная кампания^{486}. Акра первой приняла у себя королевских инженеров и каменщиков, которые построили крепостную стену от ворот Сен-Антуан до Сен-Лазар, у моря: так, пригород Монмюзар, до того обходившийся без защиты, был обнесен стеной. После этих работ укрепленный квартал стал процветать: около 1254 г. в нем, на «улице англичан», построили гостеприимный дом, предназначенный для приема бедных паломников из Бретани — этот дом был основан архиепископом Тира Жилем, одарившим его из своего личного имущества, и был посвящен Св. Мартину, покровителю Тура, где тогда находилась архиепископская кафедра, которой подчинялись все бретонские епископства^{487}.