Латино-Иерусалимское королевство

По данным Ибн-аль-Асира, численность изгнанного подобным манером из Иерусалима населения якобы достигала 60 000 человек, но не включил ли он в эту цифру местных христиан, которые остались в городе? Хроники дают существенно разные сведения на этот счет, и заявлению Бальана (якобы более 20 000 франков были настолько бедны, что лишь двое из каждых ста человек были в состоянии выплатить за себя десять безантов) недостает точности: Бальан мог попытаться разжалобить Саладина, сгустив краски. Допустим, что от трех до четырех тысяч человек заплатили выкуп; десять тысяч были освобождены Саладином и восемь тысяч выкуплены совместными усилиями. Шестнадцать или одиннадцать тысяч были обречены на рабство, из которых 5000 направили строить укрепления в Египет. Таким образом, в Иерусалиме могло находиться около 35 000 франков (нам неизвестно соотношение женщин, детей и беглецов): только двум старикам, пережившим первый крестовый поход, было разрешено остаться в городе^{249}.

В захваченном городе мусульмане прекратили доступ к Гробу Господню, вновь превратили церкви в мечети, в том числе и те, которые в период франкской оккупации были Templum Domini и Храмом Соломона. Церковь Св. Анны была превращена в 1192 г. в медресе, а резиденция патриарха («во главе улицы)», называемой патриаршей, около Гроба Господня, стала прибежищем суфий^{250}. В Иерусалим позвали еврейских беженцев, и греки заняли место франков в Святых Местах: одновременно с тем, как новый византийский император Исаак Ангел направил свои поздравления Саладину, греческий патриарх прибыл в Святой Град. Что касается отпущенных из города франков, то они направились к Триполи под охраной двойного эскорта франков и мусульман, получая пропитание от арабских крестьян; но в конце этого долгого пути триполийские рыцари-грабители, осмелевшие ввиду болезни графа Раймунда III, отняли последнее имущество у беженцев и вынудили их бежать в Антиохию. В то же время Саладин, овладев всеми прибрежными крепостями, кроме Тира, принялся завоевывать мощные франкские крепости во внутренних областях, которые так долго защищали королевство от нападений с противного берега Иордана и теперь героически противостояли натиску мусульман, набросившихся на них с тыла. Если Шатонеф пал 26 декабря 1187 г., то Сафет и Бовуар держались соответственно до первых дней декабря 1188 г. и 5 января 1189 г., причем госпитальерам удалось нанести мусульманам серьезное поражение при Форбеле (2 января 1188 г.). По условиям капитулярии защитники этих крепостей смогли уйти в Тир. Графство Триполи, где в конце 1187 г. от горя скончался Раймунд III, начало поддаваться в начале 1188 г.; княжество Антиохийское потеряло множество крепостей, и его территория была сведена к нулю.

Вернувшись из Антиохии, Саладин завершил осады Бовуара и Сафета; к этому моменту лишь крепости Онфруа IV Торонского (попавшего в плен при Хаттине) по-прежнему сопротивлялись, терпя нехватку в продовольствии. Хеврон мусульманам удалось взять к концу 1187 г.; но Крак продержался до ноября 1188 г., а Монреаль, самая далекая франкская крепость, которая менее всего могла рассчитывать на скорую помощь, пала только в конце весны 1189 г., после того, как ее защитники якобы продали своих женщин и детей бедуинам, чтобы обеспечить себя продовольствием и далее продолжить борьбу^{251}. Лишь одна крепость оборонялась дольше всех и стала опорным пунктом для франкской реконкисты: Бофор, который его сеньор Рено Сидонский защитил при помощи хитрости, убедив Саладина, что не имеет другого намерения, кроме как сдать ему крепость, но медлит осуществить свой замысел, поскольку хочет избежать карательных акций против своих людей. Когда же Рено был предан, то, подвергнутый пытке, он по-прежнему продолжал воодушевлять своих вассалов: приказ о капитуляции крепости был отдан только в начале сентября 1189 г., но Бофор сопротивлялся, возможно, до 22 апреля 1190 г., благодаря своей обороноспособности, которую сумел организовать Рено, ведя свою опасную игру с Саладином.