Латино-Иерусалимское королевство

И кроме того, в тот миг, когда Фридрих II укреплял свой союз с Аль-Камилем (1232 г.), в Азии начиналась крупномасштабная война: в то же самое время, как семья Аль-Адиля упрочивала свое господство над египетскими и сирийскими портами, старая сельджукская династия, воцарившаяся в Иконии, создала в Анатолии могущественную империю, подчинив себе мелкие эмираты Каппадокии и Великой Армении, а также отдельные греческие и армянские княжества. Угроза, которая надвигалась на Месопотамию (одну из двух территорий, где разворачивалась сельджукская экспансия, наряду с Грузией), заставила объединиться всех Эйюбидов, чтобы защитить Килат от анатолийских турок. Поражение Эйюбидов при Харпуте в 1234 г. принесло перевес в этой кампании их противникам, но в ожидании дальнейших успехов Кайкобад I попытался заключить с франками союз, направленный против Эйюбидов. Он даже написал папе, послав к тому одного из своих греческих вассалов, Иоанна Габраса (май 1234 г.) с предложением помочь отвоевать Святую Землю. Из содержания письма становится ясно, что с 1230 г. Кайкобад одним за другим посылал гонцов к владыкам Запада, Фридриху II и Григорию IX^{327}. Но ничто не доказывает, что Фридрих, за исключением знаков дружеского расположения к сельджукскому султану, воспользовался этими распрями, чтобы добиться от Аль-Камиля новых уступок. Он даже не получил выгоды от споров между братьями Эйюбидами из Дамаска и Каира (в 1237–1238 гг.); самое большее, что требовали его представители в Иерусалиме, так это права восстановить стены Святого Града^{328}.

Ведь Фридрих вспоминал о своем королевстве в Сирии только тогда, когда требовалось бороться с партией гвельфов, которая значительно усилилась там с эпохи крестового похода. Гражданской война и раскол в стране спустя некоторое время парализовали Латинское королевство, что было неизбежным и длительным последствием захвата Гогенштауфеном франкского государства Палестины и Финикии. На этом фактически завершилось (в плане внешней политики) царствование Фридриха II, единственного короля нового Иерусалимского королевства, который смог носить этот титул в полном смысле этого слова: хоть оно и было богато результатами, которые вознесли его над правлениями предшествующих государей, то Фридрих сам обрек на провал, так как не задействовал средства, необходимые, чтобы оставить их в силе. Господство латинян над Иерусалимом, которое продлилось пятнадцать лет, до конца было очень шатким из-за нехватки подкреплений, требуемых для защиты этого города. Фридрих II, несмотря на свою необычайную ловкость, переоценил могущество своей дипломатии: как только на смену осторожным и сговорчивым монархам, которые занимали троны Сирии и Египта, пришли более энергичные военные вожди, орды варваров ринулись на Святую Землю и все было потеряно снова. Кроме того, борьба не на жизнь, а на смерть, которая началась в 1239 г. между Григорием IX и Фридрихом вслед за гражданской войной, развязанной в Сирии из-за грубых просчетов императора-короля и его жестокой хитрости (столь отличавшейся от его мягкости в отношении мусульман), оставила Левант почти беззащитным. Вернув Иерусалим христианскому миру, Фридрих II стал причиной того, что он был снова утрачен. Но было бы несправедливым не признать, что благодаря ему, в 1229 г., стяги Иерусалимского короля вновь заколыхались на ветру на башне Давида, откуда они были сняты почти сорок два года тому назад, и что города Тир, Акра, Сидон и Яффа получили передышку.

VI. Поддержание королевской власти

На протяжении второго этапа своего существования Латино-Иерусалимское еще заслуживает право называться Иерусалимским королевством: государи продолжали пребывать в своих владениях, несмотря на сложные условия, в которых они очутились, и вопреки долгим периодам, когда трон пустовал, могли поддерживать свой авторитет. Однако им пришлось столкнуться с гораздо значительным противодействием, чем во времена первого этапа истории Латинского королевства. К счастью, особенно сначала, королями становились персонажи довольно могущественные, которые были в силах навязать свою власть мятежным феодалам и беспокойным итальянским колониям, церкви, которая пыталась установить над ними опеку.

Все эти государи совсем не походили друг на друга: Конрад I, Генрих Шампанский, Амори II, Иоанн де Бриенн и Фридрих представляли собой крайне разношерстную вереницу наследников. Уже одни их имена показывают, что если наследственный принцип был в точности соблюден, то скрывавшаяся под ним действительность было совсем иной: никакая родственная связь не объединяла этих пятерых людей. Конрад, Генрих и Амори поочередно были женаты на дочери Амори I, Иоанн — на дочери Конрада, Фридрих — на дочери Иоанна. Хотя в данном случае и не приходится говорить об избрании в прямом смысле этого слова, Иерусалимские короли теперь принадлежали к разным семьям и не были связаны друг с другом.