Латино-Иерусалимское королевство

После этого перерыва, во время которого проблема заключения союза с египтянами или дамаскинцами только усилила распри, война между гвельфами и гибеллинами возобновилась: сделано это было по инициативе Филанжиери. Он с интересом наблюдал за раздорами в рядах франков и не мог спокойно стерпеть унижения, которым одержавшие победу гвельфы подвергли своих противников. Особенно это касалось тамплиеров, которые, не удовольствовавшись тем, что развязали свою личную войну против мусульман из Египта и Трансиордании, напали на своих соперников, рыцарей-госпитальеров и тевтонцев, даже не обеспокоившись мнением короля-императора^{452}.

Таким образом, с 1239 г. госпитальеры вошли в партию гибеллинов, и первой заботой Великого Магистра Пьера де Вьей-Брида и Великого Командора Тевтонского ордена, было пожаловаться императору на нападение со стороны тамплиеров (резиденция тевтонцев в Акре была разграблена). Филанжиери использовал эту жалобу как предлог, чтобы вмешаться в дела Акры, что ему удалось довольно легко, так как тамплиеры немного времени спустя послали все свои силы в иерусалимскую армию Эда де Монбельяра^{453}, стоявшую лагерем под Цезареей. В городе также не было ни одного Ибелена (Бальан находился в Бейруте, Жан д'Арсуф в своей Арсуфской сеньории, Ги и Бодуэн на Кипре); Жан Цезарейский только что умер, последовав в могилу за своим дядей Бальаном Сидонским. Партия гибеллинов вновь вырисовывалась в Акре, где Филанжиери мог рассчитывать на содействие пизанцев: двое нотаблей, Джованни Ваалино и Гильом де Конш, вступили переговоры с маршалом империи.

Тогда Филанжиери прибыл в Акру, без сомнения, преждевременно (возможно, он хотел всего лишь изучить ситуацию на месте): Великий Магистр ордена госпитальеров со своими войсками отправился в княжество Антиохийское, где командор Маргата воевал с султаном Алеппо. Маршал тайно проник в резиденцию госпитальеров, но Филипп де Монфор, который единственный из гвельфских баронов находился в тот момент в Акре, прознал, что двое названных выше «буржуа» собираются побудить население подчиниться власти бальи Тира, отказавшись от повиновения Эду де Монбельяру; они уже приняли клятвы от своих сторонников. Филипп спешно собрал гвельфскую партию, добился помощи генуэзцев и венецианцев и приказал арестовать Джованни Ваалино и Гильома де Конша. Филанжиери, которого предупредили о провале заговора, бежал из города по тайному ходу («ворота Мопа») и благодаря своему проворству спасся от войск Бальана д'Ибелен-Бейрута (пехотинцев из латинян и местного населения, маронитов или мусульман, с ливанской «Горы»), которые вошли в Акру и в течение нескольких месяцев осаждали резиденцию госпитальеров (решив, что там укрылся Филанжиери). Осада была снята только после того, как Пьер де Вьей-Брид и госпитальеры, вернувшись из Маргата, стали лагерем в командорстве Винь-Нов (откуда они угрожали Акре). Великому Магистру даже пришлось поклясться, что он не вступал ни в какой сговор с Филанжиери.

Когда же Фридрих II услыхал о новой неудаче, постигшей его маршала, то решил назначить вместо него Томаса Аквинского, графа д'Ачерра, ибо итог его предыдущих миссий позволял надеяться, что он сумеет лучше поладить с сирийскими баронами. Но было слишком поздно: вражда между гвельфами и гибеллинами достигла своего апогея. Акра была вновь отброшена в партию гвельфов, а госпитальеры стали соблюдать осторожность. Что касается Бальана д'Ибелена и Филиппа де Монфора, то они вознамерились покончить со «змеиным гнездом» ломбардцев в Тире. В этом городе у них были свои связи, которые они до сих пор сумели сохранить в тайне: некие жители Тира (венецианцы?) только что известили их об отъезде Филанжиери, которого отозвали на Запад, и о том, что его преемник еще не прибыл.

Но оказалось довольно затруднительно оправдать предприятие подобного рода: Фридрих II, от имени своего сына короля Конрада II, по-прежнему оставался законным государем, а Филанжиери по его поручению занимал пост «бальи Кипра и Иерусалима, легата в Армении, Антиохии и Триполи». Выход был найден поэтом и юристом Филиппом Новарским. «Ассизы Иерусалима» (без сомнения, в память о щекотливом восшествии на престол Балдуина II в 1118 г.) требовали, чтобы наследник короны, по своему совершеннолетию, прибыл на Святую Землю, чтобы лично вступить во владение своим королевством. Конрад родился 25 апреля 1228 г.: ему вот-вот должно было исполниться пятнадцать лет^{454}. Поэтому Филипп Новарский считал, что заговорщикам не следует переходить к активным действиям до апреля 1244 г., дав Конраду время, чтобы прибыть в Сирию. После этой же даты корону спокойно можно будет передать его ближайшему родственнику.